Иерихонские трубы - [2]

Евгений, стоя посередине кабинета, дрожащей рукой взял со стола и поднял к глазам фотографию странной девушки, похожей на ведьмочку и, посмотрев на неё безумным взглядом, устало выронил снимок из руки. Карточка, плавно покачиваясь в воздухе, упала на пол, но всё тот же ведьмин взгляд продолжал преследовать его и с большого рекламного плаката, прикрепленного над огромным аудиоцентром. Попятившись, словно спасаясь от этого пронизывающего, пристального взгляда, Евгений уперся в стол и рухнул в кресло, крепко сдавливая виски руками, не в силах преодолеть мучительную головную боль.

Просидев неподвижно несколько минут, он вдруг опять резко поднял голову. Дотянувшись до почти уже пустой бутылки виски выплеснул остатки в стакан и начал искать что-то на столе. Обнаружив, наконец, вскрытую упаковку лекарства, выдавил последнюю таблетку из фольги и, сунув её в рот, в два глотка, высосал спиртное. Судорожным движением руки смял пустую коробочку и, запустив маленький комочек в открытое окно, не глядя сунул руку нащупывая пульт аудиоцентра. Странный, немного пронзительный голос наконец замолк, но в голове у Евгения так и продолжало звучать страшное трубное завывание. Затихая, и вновь расширяясь, низкий звук как будто сдавил его голову железным обручем. Сердце натужно колотилось в груди в странном рваном ритме, словно пыталось воспроизвести умолкнувшую мелодию. Не в силах больше вынести эту пытку, Евгений сполз с кресла и рухнул на колени, совершенно раздавленный могучим трубным гласом.

— Господи!.. Трубы… опять… Иерихонские трубы…

Стены и потолок, кружась и качаясь, поплыли перед глазами Евгения. Сквозь пелену, застилавшую глаза, он уловил, остатками сознания, раскосый ведьмин взгляд, лукавую, какую-то живую улыбку и сдавленно простонав и прижав руку к груди повалился на бок, выронив пустой стакан.

Оторвав взгляд от кроссворда, над которым он клевал носом последние полчаса, Витя удивлённо взглянул на Изабеллу поднявшуюся с дивана и нерешительно протянувшую руку к дверной ручке.

— Ты, чего?

— Кажется он заснул, Вить. Я зайду, посмотрю.

— Точно. Музыки часа два уже не слышно. Ну и оставь его, пусть придавит немножко. Утречком я за пивком ему сгоняю, умоется, и всё путём.

— Нет, Витя. Окно там надо закрыть; может одеяло ему достать. Я на секунду, ты только не уходи никуда. Потом, знаешь — мне что-то показалось…

— Ну, смотри сама. Я бы его не трогал… — с сомнением протянул Виктор, глядя на оставленную открытой дверь.

Тишина продлилась несколько секунд, потом из кабинета послышался не то вскрик, не то всхлип и, тут же Белла, в полный голос, закричала:

— Витя! Витя, скорее!

Ворвавшийся в кабинет Виктор, увидел, что Белла, стоя на коленях, пытается приподнять с пола стонущего Балясина.

— Ты… Чего это с ним?

Не знаю. Я об него споткнулась в темноте. Вот… Стонет и говорит что-то непонятное. Кажется бред у него.

Наклонившийся Виктор, с трудом разобрал сквозь тяжёлое дыхание и стоны, что Евгений с маниакальным упорством повторяет:

— Трубы… Трубы опять… Трубы…

— Может он это… Типа, того… До «белки» допился? Водярой-то прет!

— Нет, нет! У него мало оставалось. Болит у него что-то, Витька! Давай, «Скорую» вызовем!

— Да, разорется опять. Помоги мне, я сейчас на диван его… Нет… Ты ноги… Ноги приподними… Ну, вот так, все путём.

С трудом уложив Евгния на диван и оторвавшись от него Белла быстро вытащила из шкафа одеяло и подушку.

— Витя, приподними ему голову, я подушку подсуну! Вот. Сейчас, одеялом прикрою.

— Ребята, что вы тут толпитесь? — Неожиданно хрипло спросил Балясин и закашлялся.

— Женечка, очнулся? — всхлипнула Белла — Ты как? Что у тебя болит?

— Башка раскалывается… и дышать трудно. В грудь, будто ножом саданули. Что со мной хоть было то?

— Я не знаю — ты на полу лежал и стонал. Ну, ну скажи, что тебе дать?

— Грипп у него наверное. — пробасил сбоку Виктор — Может аспиринчику, Жень? Или водочки хочешь? Если кончилась я в ночной могу сгонять.

— Ты думай, что говоришь? — набросилась на Виктора Белла — какую ему, сейчас, водку? Боже, мой… за что всё это?!.. Женя, где у тебя лекарства?!

— Не надо, я принял уже. Сейчас пройдет. Димка давно ушел?

— Вообще не уходил, из-за тебя. Спит. Хоть градусник-то у тебя где?

— Да, на кой он… — спустив ноги на пол и, с трудом садясь на диване, тяжело заглатывая воздух, сказал Балясин — платок лучше мне дай, насморк какой-то привязался. И Димку разбудите.

— Сам уже проснулся — раздалось из приемной и в дверях появился заспанный, помятый Капсулев в летних серых брюках и пёстрой рубашке, наброшенной на голое тело — вы так тут орали… Хоть свет бы зажгли — добавил он, протянув руку и щёлкнув выключателем у двери.

Яркий верхний свет немедленно уничтожил всю загадочность и нереальность обстановки. Стало видно, что это самый обычный, правда очень большой и хороший кабинет преуспевающего бизнесмена. Судя по сотням компакт дисков и компакт кассет, размещённых в специальных стойках и просто стоящих и лежащих на многочисленных полках; по обилию ярких, цветных журналов, проспектов и буклетов на столах хозяин кабинета наверное имел какое-то отношение к эстраде, или шоу-бизнесу. Тем более, что стены кабинета были увешаны рекламными плакатами певцов и популярных музыкальных и вокальных групп.