Идущий по звездам - [41]

И все это время ее синие глаза горели воодушевлением, она была само удовлетворение.

Чтоб она провалилась.

В тот момент, когда смолкла последняя нота, а она продолжала улыбаться Дэвису, Марк оказался рядом с ними и крепко взял ее за руку.

— Следующий танец мой. — Он слышал, как резко прозвучал его голос, в котором чувствовался неприкрытый гнев, но он ничего не мог с собой поделать.

Лэйкен, очевидно, слышала то же самое. На ее лице появилось задумчивое выражение, пока Дэвис благодарил ее за танец. Потом она повернулась к Марку.

Несколько секунд они стояли друг перед другом, не двигаясь с места.

— Вы хорошо танцуете, — сказал он.

— В этом нет ничего удивительного, — сказала она с улыбкой. — Обыкновенный танец низшего класса. Когда умерли родители, я немного работала учительницей танцев.

— Я хочу, чтобы вы танцевали танго со мной.

Она кивнула в сторону оркестра:

— Но они играют вальс. Он притянул ее к себе:

— Хорошо, пусть будет вальс. Когда-нибудь мы станцуем и танго.

Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц:

— Это похоже на угрозу.

— Очень может быть.

Было почти два часа ночи, когда они остановились перед дверью гостиничного номера Лэйкен. Открыв замок, она помедлила, а потом подняла глаза на него:

— Все было не так, как вы ожидали?

— Не так, — произнес он отрывисто. Наконец-то он не пытался этого отрицать.

— Вы хотели, чтобы я опростоволосилась перед вашими великосветскими друзьями, — сказала она, вздыхая.

— Да, верно.

Она окинула взглядом его сердитые, напряженные черты:

— Почему?

— Я приехал сюда, потому что хотел вернуться к реальности. И увидеть вас такой, какая вы есть.

Она покачала головой:

— Не понимаю.

Он издал резкий смешок:

— Я и не надеюсь на это.

В следующее мгновение она оказалась распростертой по поверхности двери. Немного раньше она мечтала о том, чтобы он вышел из-под своего крепко подбитого фасада. И теперь неожиданно ее желание осуществилось.

Его руки дрожали, когда он обхватил ее шею и она почувствовала на своих губах поцелуй, который перевернул в ней все.

— Я хочу тебя, — прошептал он ей прямо в губы. — Ты это понимаешь? Черт побери, это не просто желание, это наваждение. Я не предполагал, что так может быть. Не предполагал, что такое возможно, пока оно не захватило меня целиком, так что я не могу думать ни о чем другом. Я привез тебя сюда, чтобы убедиться, что ты — самая обычная женщина. Просто женщина. Но это было ложью. — Слова звучали крепко и четко. Он протянул руку и толкнул дверь. — Презренной ложью. Посреди тысячной толпы ты была той же, что и там, в горах. Я хочу тебя. Иногда мне кажется, что иначе я умру.

Она не успела ничего ответить, как они оказались на кровати. И когда его обнаженное тело легло поверх ее тела, Лэйкен сказала себе, что не должна допускать этого. Не будет ничего, кроме боли. Ради собственного благополучия она должна остановить его, пока не стало слишком поздно.

Но было уже слишком поздно. С того момента, когда он коснулся ее, она не могла думать ни о чем другом, кроме его прикосновений. Ничто не могло остановить этого. Это было неизбежно и неотвратимо, как вращение Земли вокруг Солнца.

Когда он раздвинул ее ноги, она была готова к этому, как будто ждала такого мгновенья всю жизнь. Теперь они были единым целым. Частью друг друга. И что бы ни случилось в будущем, ничто не могло изменить того, что происходило сейчас.

Он больше не сохранял дистанции. Его самообладание ушло, и он оказался беспомощным перед своим влечением к ней — так же, как она, была беспомощна перед своим влечением к нему. Ей еще не приходилось видеть его таким свободным. Он больше не задумывался над теми движениями, которые производил, и резкими звуками, которые издавал, когда она касалась его.

Достигнув высшего возбуждения и почувствовав, как волны наслаждения разлились по ее телу, она сделала над собой усилие и приоткрыла глаза, чтобы видеть, как этот момент переживает он. Его голова была откинута назад, вены на шее вздулись.

Необузданность его оргазма взволновала ее и еще одна волна наслаждения прокатилась по ее телу.

Она сделала это для него. На краткий миг она сделала его свободным.

Когда Лэйкен очнулась, она была в постели одна. Она осмотрелась вокруг, почувствовав, что его отсутствие автоматически ввергает ее в панику.

В следующую секунду она увидела его стоящего у окна. Когда биение ее пульса замедлилось, Лэйкен стала пытливо смотреть на его лицо, освещенное лунным светом. Он не знал об этом и не контролировал себя. Это походило на рассматривание его фотографии, где он был снят в возрасте двенадцати лет. Ранимый. Беспомощный в своем одиночестве.

— Почему ты не приехал на похороны своего деда?

Она не знала, почему задала этот вопрос. Она не думала об этом — вопрос просто вырвался из нее в готовом виде.

Когда он не обернулся, она подумала, что он не слышал ее, однако в следующий момент он переменил положение, проведя рукой по лицу.

— Я узнал о его смерти случайно. — Он говорил тихо и медленно. — Я слышал, как об этом говорили мои дядя и тетя. Разумеется, я воевал с ними. Тогда я жил с ними уже пять лет. Мне было семнадцать, и я выучил их правила, но какая-то непокорность еще оставалась, и я был готов убить их за то, что они пытались отнять у меня. Я требовал, чтобы они отпустили меня на похороны. Но тетя Мириам и слышать об этом не хотела. Когда я сказал ей — когда я дал ей понять, что отправлюсь и без ее согласия, она заперла меня в моей спальне. — Он помедлил. — Не так-то просто было это сделать.