Идущий к свету - [17]

На другой картине сам Иисус пытается вырваться из загона, сделанного по образу и подобию тернового венца, но и снаружи, куда он рвется, концентрическими кругами расположены такие же терновые загоны, а вся земля до горизонта безжизненная пустыня.

И наконец, на третьей картине был изображен апостол Павел, закрывающий лицо руками от пламени костра, на котором горит человек в шутовском колпаке, вероятно, Джордано Бруно. Судя по выражению Сашиного лица, от нее не ускользнуло явное портретное сходство персонажа с ее странным новым знакомым.

— Я вам сказал еще в поезде, что познакомился с Андрюшей в одной из, увы, немногих в Москве столовых для неимущих. Я зашел посмотреть, как поставлено это дело, а он был там волонтером и устроил прямо в помещении столовой небольшую выставку своих картин. Я купил все, и он поехал со мной организовывать еще одну столовую в монастырь молчальников. Настоятель давно пытался приспособить под это старую трапезную, но не было спонсоров. Там Андрюша принял обет молчания, там и умер. Я не только не давил на него ни в чем, но и не знал даже, что он не уведомил о своем отъезде самых близких людей. Мне не известно, почему он так поступил, но болезнь есть болезнь, тем более такая, не судите его. А что касается денег, то они ваши. Если есть еще какие-то наследники, которым это может принадлежать по праву, то отдайте им их долю.

— Не понимаю! Андрюша, безусловно, был очень талантливым художником, но сколько же здесь денег?

— Я заплатил по двадцать тысяч долларов за каждую.

— Они же не могут столько стоить!

— Не только могут, но будут стоить намного дороже, в сотни раз. Я редко ошибаюсь.

Он взглянул на часы и включил стоящий в углу телевизор, и вовремя. Заканчивалась программа новостей, и диктор перешел к событиям культурной жизни. В кратком репортаже из Лондона опять, как и утром по «Маяку», рассказывали о покупке на аукционе «Сотби» двух не известных ранее полотен Пьетро Нанелли. Собственный корреспондент ОРТ в Великобритании сообщил, что эти две работы ранее лишь упоминались в дневниковых записях друга и наставника великого художника и считались безвозвратно утерянными. Необыкновенной была сохранность шедевров, словно специально веками ожидавших в хранилище своего часа.

Одна из картин называлась «Одиночество Лота» и изображала библейского праведника, склонившегося к основанию соляного столпа, в который обратилась по древней легенде его любимая жена. В неровностях соляного монолита проступали едва уловимые черты женского лица, излучающие тоску и нежность к одинокому старику.

Вторая картина была названа самим художником «Портрет друга». Саша вздрогнула, когда на несколько секунд на экране возникло изображенное в теплых тонах лицо человека, до невероятия схожего с тем, кто сидел сейчас в ее комнате.

Начался блок спортивных новостей, и Павел Ильич выключил телевизор.

— Эти картины когда-то тоже были намного дешевле, чем сегодня, и Андрюшины картины уже через пятьдесят, шестьдесят лет будут стоить очень немало, поверьте моему вкусу. И опыту.

* * *

Этого мальчика, Пьетро, Павел нашел прямо на улице в Неаполе. Точнее, он спас его от побоев. Привратник какого-то богатея собрался надрать юному рисовальщику уши за попытку изобразить кусочком угля на стене охраняемого дома портрет наглого и облезлого уличного кота. Полуголодный десятилетний ребенок играл, изображая художника. Откинув назад грязные лохмы, он отдавал коту указания как сидеть, как держать лапы и хвост, а тот, естественно, полностью игнорируя все, что ему говорилось, умывался, довольный доставшейся ему на обед жирной и питательной мышью. Слуга владельца дома со стеной, превращенной в мольберт, подкараулил паренька и, если бы не проходивший мимо Павел, Пьетро было бы не сдобровать. Однако пригоршня медных монет легко остановила ретивого и не очень трезвого радетеля чистоты и порядка. Павел, взяв мальчика за руку, отправился с ним в корчму. Накормив ребенка, Павел отвел его к себе домой, отмыл и переодел. Он узнал, что мальчик сирота и живет у доброго, но очень бедного дяди плотника, имеющего еще и своих троих детей. Пьетро мечтает стать художником и рисовать все, что в этом мире есть интересного, красивого и даже страшного. В тот же день Павел пришел с мальчиком к знакомому ему мастеру.

— О, синьор Паоло хочет заказать еще одну картину?

— Не совсем. Этого мальчика зовут Пьетро. — Пьетро, отмытый и переодетый, смущенно озирался по сторонам. Еще полдня назад сама возможность быть допущенным в настоящую художественную мастерскую казалась ему нереальной и сказочной.

— Очень милый мальчик. Это ваш родственник?

— Нет, синьор Никколо, это ваш будущий ученик.

— Но, синьор Паоло, я не работаю с учениками уже много лет, у меня нет времени на это.

— Я говорю лишь об одном ученике, и он не отнимет у вас много времени, у него прекрасный глаз и редкая рука. Я не часто ошибаюсь, синьор Никколо, а с этим мальчиком я уж точно не ошибусь. То время, что он займет у вас сегодня, окупится завтра.

— Да, но…

Художник не успел ничего сказать, а Павел уже снял с безымянного пальца левой руки массивное древнее кольцо с несколькими яркими камнями и протянул его собеседнику.