Идущие на смерть… - [44]
Два отряда самнитов разделились на маленькие группки и следовали за слонами, прячась за большими животными от дротиков и стрел, подобно тому как современная пехота идет в атаку под защитой танков. Когда противоборствующие стороны столкнулись, самниты стали мечами подрезать у слонов ахилловы сухожилия или вонзать снизу копья в жизненно важные органы. Воины в башенках старались изо всех сил защитить своих животных. Не всегда это им удавалось. Один из слонов упал замертво, пораженный дротиком в глаз. Другой слон, пронзенный копьями самнитов, продолжал сражаться, стоя на коленях. Он хватал щиты самнитов, пытавшихся подойти к нему, чтобы убить его, и бросал их в воздух, пока не оказался окруженным целым кольцом щитов. Аплодирующая толпа требовала пощадить героическое животное, но искалеченный слон не имел никакой ценности, и был убит умело брошенным дротиком.
Несмотря на все усилия нумидийцев, африканские слоны проигрывали битву. Индийские погонщики вывели несколько своих слонов из боя. Эти слоны поднимали валявшиеся на песке дротики и передавали их солдатам в башенках. Индийцы перестроились и собрались заканчивать битву. Но неожиданно произошло вмешательство, первое за этот долгий и кровавый день. Домициан, срочно посовещавшись с военачальниками, сидевшими с ним в императорской ложе, приказал молодому эдитору остановить бой. С точки зрения военных было ясно, что индийские слоны продемонстрировали свое превосходство над африканскими, и не было смысла продолжать убивать ценных животных. Обычно столь кровожадная толпа приветствовала это решение аплодисментами. Римляне любили слонов. Позднее император Коммод развлекался, убивая слонов на арене. Вероятно, он расстреливал их стрелами из безопасной императорской ложи. Но во времена Домициана еще существовало представление о честной спортивной борьбе, в особенности, если ее вели такие огромные благородные животные.
Боем слонов заканчивалась программа первого дня игр. Становилось темно. В настенных кронштейнах зажгли факелы. Толпа тонкими струйками вытекала из огромного амфитеатра. Люди считали проигрыши и выигрыши, спорили о событиях, строили планы на завтра, пробивая себе дорогу через забитые людьми выходы.
Глава десятая
Убедившись, что все звери вычищены, накормлены и напоены, Карпофор пошел в таверну Чило, расположенную около Аппиевой дороги, чтобы обсудить события дня и напиться до бесчувствия перед завтрашними испытаниями.
Люди каждой профессии, связанной с цирком, посещали какую-то определенную винную лавку, куда приход посторонних не поощрялся. Чило обслуживал бестиариев. Его лавка располагалась всего в нескольких шагах от дороги, в темной аллее. Рядом находилась «Волчья берлога», как римляне называли этот район красных фонарей. Когда Карпофор вошел в таверну, он, к своему удивлению и неудовольствию, увидел, что там расположилась компания посторонних: за столом сидел Начальник игр, а рядом с ним — несколько богатых патрициев, каждый с телохранителем из гладиаторов. Патриции были закутаны в плащи и пришли, очевидно, инкогнито, хотя все их легко узнавали. Многие патриции были знатоками игр, а эта группа специализировалась на бестиариях. Хотя эти аристократы могли равно и облагодетельствовать его, и уничтожить, Карпофор только сердито кивнул им, садясь на свое место.
Стены таверны были украшены грубыми росписями. Одна из них была копией фрески на памятнике в Минтуре. На ней были изображены одиннадцать гладиаторов, которые убили десять медведей (и были сами убиты ими). Другая фреска была портретом знаменитого венатора Аула. Она была подписана «Моему хорошему другу Чило на память о многих приятных вечерах. Аул». Надпись однако, сделал не сам Аул: он был неграмотным. Еще одна роспись изображала двух мужчин, которых выбрасывали из таверны. Под ней была объясняющая изображение надпись: «Следи за собой, а то с тобой будет то же».
Карпофор потребовал вина. Толстый грек Чило был в свое время и бандитом, и укрывателем краденого, и нищим, и служителем при клетках в цирке. Теперь, кроме своей основной профессии — хозяина таверны, он занимался сводничеством и грабил путешественников, опоив их зельем из белладонны и болиголова.
«Ты прекрасно дрался с тигром, — дружески заметил жирный грек. — Как насчет того, чтобы отпраздновать твою победу? Есть прекрасное родосское вино. Его только что доставили из Греции».
«Твое проклятое смолистое вино не годится даже для чистки клеток», — резко ответил венатор.
«Ты что же хочешь столетнего фалернского?» — спросил грек, уязвленный отношением к вину своей родины.
Хозяин таверны набрался смелости в присутствии патрициев и гладиаторов. Карпофор поднял голову и уставился на него.
«Давай вино», — сказал он медленно и отчетливо. Чило открыл было рот, чтобы огрызнуться, но передумал и вытащил из щели на стойке высокий винный кувшин. Держа его за обе ручки, Чило поставил кувшин на опрокидыватель, предназначенный для выливания вина из кувшинов, и наполнил вином глиняную чашу. Карпофор осушил ее одним глотком. Хозяин снова наполнил чашу.
Один из патрициев заговорил: «Мой друг… э-э… сапожник, — все заулыбались, так как его друг был известным сенатором, — … и я обсуждали вопрос, кто является более опасным противником: тигр или лев. Каково твое мнение?»
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.