Иду на перехват - [29]

На душе саднило. Никого не хотелось видеть, и я бесцельно побрел по тропинке.

Из задумчивости меня вывел автомобильный сигнал. Мимо промчалась санитарная машина, обдав клубами пыли. Когда пыль рассеялась, я увидел аэродром Так вот куда привели меня ноги!

За санитарной машиной пронеслась командирская «Победа», а за ней, завывая сиренами, — пожарные. На аэродроме стояла тишина. «Что-то случилось?», — мелькнуло у меня тревожное предчувствие.

Я побежал к стартовому командному пункту. У будки толпились летчики. Около них остановилась грузовая автомашина, и они в одно мгновение заполнили кузов. Из кабины вышел коренастый офицер и что-то сказал. Летчики неохотно стали спрыгивать на землю. Осталось человек шесть. Один из них, высокий, в шлемофоне, махал мне рукой. Это был Геннадий.

Я напряг силы, но машина тронулась. Она ехала мне навстречу. Когда до меня осталось метров пятьдесят, Геннадий забарабанил по кабине. Машина затормозила, и я прыгнул в кузов.

Геннадий был бледный как полотно. Я глянул на других. У всех подавленный вид.

— Что случилось? — спросил я.

— Лаптев упал… В океан…

У меня внутри словно что-то оборвалось, и, чтобы не свалиться, я уцепился руками за борт. Ветер завывал в ушах, словно оплакивал моего друга. Лучшего друга! Геннадий шмыгал носом, часто сморкался и вытирал глаза.

— Может быть, катапультировался, — неуверенно сказал старший лейтенант Пчелинцев, техник самолета, на котором улетел Лаптев. Его слова заронили надежду.

— Как все случилось? — спросил я.

— Говорили ему: не подходи к «дельфину».

Геннадий словно поперхнулся. Страшная догадка мелькнула в моем сознании, и надежда на Юркино спасение тут же развеялась. «Дельфин» улик не оставит. Океан широк и глубок. Попробуй найти на дне остатки самолета. Это понимал каждый летчик. И все же не верилось, что Лаптева нет больше в живых. Нет этого никогда не теряющегося, не унывающего человека.

Машина привезла нас на стоянку транспортных самолетов и вертолетов. На одном самолете уже работали двигатели, готовился к полету вертолет.

Геннадий разделил приехавших на две группы. Первая во главе с ним отправилась на самолет, вторая, куда вошел и я, — на вертолет.

Мы взлетели и взяли курс к океану. Он открылся нашему взору сразу же, как только вертолет перевалил гряду сопок. Один только вид его поверг нас в еще большее уныние. Пустынный, без конца и края, веющий могильным холодом. И, как всегда, по нему бежали и бежали к берегу сизые волны с пенистыми гривами. Я до боли всматривался через иллюминатор вдаль, отыскивая там красную точку. Если Юрка каким-то чудом спасся, он плывет в красной резиновой лодке, на нем красный резиновый жилет. А если он услышит гул самолета или заметит нас, зажжет сигнальную шашку, и мы издалека увидим красный дым.

Но ни дыма, ни лодки, ни какой-либо подозрительной точки… Ничего! Мертвая пустыня. Даже рыбацких шхун не видно.

Мы на вертолете шли по курсу «дельфина» с севера на юг, а другая группа на самолете — с юга на север. Летчики непрерывно держали между собой связь и информировали друг друга. Но пока ни тот ни другой никого и ничего не обнаружили.

Потом мы вернулись на свой аэродром, заправили вертолет горючим и взлетели снова. И снова под нами могучий и суровый океан Теперь мы шли восточнее курса «дельфина» и чуть было не попали в циклон. Вначале встречались перистые облака, потом слоистые и слоисто-кучевые, опускающиеся ниже и ниже. Вертолет наш стало бросать как щепку, и летчики вынуждены были повернуть обратно.

Солнце начинало опускаться к горизонту, скоро наступит темнота. Ночью поиски бесполезны. Хотя они были бессмысленны уже теперь. Это понимал каждый. Океан умеет хранить тайну.

Но судьба распорядилась так, как мы и не предполагали.

Наш вертолет держал курс к берегу, когда летчики с поискового самолета сообщили, что видят красную лодку и кружат над ней. Мы повернули к ним. Лица наши посветлели. И если до этого за несколько часов полета никто не обмолвился словом, то теперь заговорили все. Высказывали предположения, строили обнадеживающие догадки.

Я мало верил, что Юрка жив, а лодку могло просто выбросить взрывом из самолета… Но взгляд мой уже шарил по океану.

Показался наш поисковый самолет, и в ту же секунду техник Пчелинцев крикнул: «Вижу!»

Да, это была лодка. Красная. Юркина. Другой здесь и не могло быть.

Вертолет снизился и пошел над самой водой, поднимая клубы брызг. Лодка росла на глазах. Волны швыряли ее то вверх, то вниз, с гребня на гребень. Мы ждали, когда поднимется Юрка и станет махать руками, но в лодке никого не было видно. Страх за его судьбу снова овладел мною…

Вертолет приподнялся над водой, замедлил скорость и повис над лодкой. Теперь я увидел Юрку. Он лежал на дне лодки, распластав руки. Неужели мертв?!

Бортовой техник открыл люк и спустил трап. Юрка не пошевелился. Я подошел к технику.

— Разреши?

Он секунду подумал и, кивнув головой, обвязал меня для страховки веревкой.

Упругие потоки воздуха, нагнетаемые лопастями винта, ударили сверху и закачали меня вместе с трапом. Пока я спускался, лодку отогнало в сторону, и вертолет пошел следом за ней, неся меня и обдавая солеными холодными брызгами. Наконец трап попал в лодку, и я опустился в нее.