Идти полным ветром - [6]
Теперь, когда паруса «Мерсвина» наполнил свежий ветер, и судно перескало просторы Атлантического океана, у него появилась возможность ненадолго отвлечься от забот о команде, судне и грузе. Карфангер окликнул штурмана:
— Я думаю, в ближайшее время ветер не переменится. Ближе к вечеру, когда он задует в корму, можно будет поставить лиселя. Я пойду пока прилягу. Команде тоже отдыхать. Но вы глядите в оба!
— Есть глядеть в оба, капитан, — отозвался Ян Янсен.
Он не был новичком. В свое время ему довелось огибать грозный мыс Горн, под началом де Рюйтера бороздить просторы Тихого и Индийского океанов. С тех пор прошло немало лет, десятка полтора, не меньше. В ту пору Ян Янсен служил простым матросом, а де Рюйтер был молодым капитаном, вроде нынешнего Карфангера. Совместная служба под началом голландца де Рюйтера прочно связывала капитана и штурмана «Мерсвина».
— Спокойной вахты, штурман, — Карфангер ещё раз окинул взглядом горизонт, оглядел такелаж и паруса и только после этого отправился на ют и спустился в узкий проход между каютами правого и левого борта, в которых размещались корабельный плотник, такелажный мастер, боцман и штурман.
Проход вел к капитанской каюте, мало чем отличавшейся от ей подобных на других торговых суднах. В боковых отсеках, выдававшихся за обшивку бортов, располагались отделенные от прохода занавесками койки — по две с каждой стороны, над ними — крошечные иллюминаторы. Под пятью кормовыми окнами, параллельно транцу, стоял обитый толстым сукном топчан. По обе стороны его — ряд невысоких рундуков. Два высоких — до самого подволока — шкафа заняли оба простенка у двери. У топчана стоял стол, принайтовленный к покрытому ковром полу. Не были намертво закреплены только три кресла с гнутыми ножками, расставленные полукругом у стола, над которым раскачивался на цепях окованный железом фонарь.
Некоторое время Карфангер не отрывал глаз от этого причудливого маятника, потом энергично тряхнул головой и подумал: чепуха, фонарь неподвижен, как неподвижно Солнце. Зато все остальное находится в движении — звезды, Луна и Земля. Ветер и волны раскачивают судно, в то время как фонарь… Еще недавно он светил в Гамбурге, теперь вот приплыл вместе с судном сюда, сам оставаясь неподвижным…
Карфангер провел ладонью по лбу, словно стирая эту мысль, и не раздевшись, в тяжелых сапогах и задубевшем от соли плаще рухнул в кресло у стола, заваленного книгами, морскими картами и навигационными приборами.
Собственно, только изобилием книг и отличалась эта капитанская каюта от любой другой: книги на немецком, голландском, английском и французском языках громоздились на рундуках, до половины закрывая кормовые окна. Конечно, капитан «Мерсвина» отдавал Богу Богово, однако в повседневной жизни и труде предпочитал руководствоваться не только мудростью Писания.
Он вдруг подумал, как много изменилось в мире с тех пор, как Христофор Колумб в поисках Индии отправился на запад, или последний уцелевший корабль Фернана Магеллана впервые обошел вокруг света. Карфангер извлек из вороха книг на столе Ветхий завет, открыл его и прочитал:"И нарек Адам жену свою Евой, ибо стала она матерью всех живых». «Всех живых» стояло там, а не «всех живущих». Но прежде чем Карфангер успел над этим задуматься, его сморил сон и голова упала на согнутую руку, закрывавшую притчу об изгнании из рая.
«Мерсвин» спешил вперед, переваливаясь с борта на борт на крутых гребнях волн Атлантического океана. Одинокая фигура Яна Янсена с подзорной трубой под мышкой по-прежнему маячила на шканцах. Уже несколько часов штурман мерил шагами палубу; остановившись, он взглянул на небо и едва успел подумать, что солнце уже в зените, как сверху, с мачты, донесся крик марсового:
— Эгей! Парус впереди слева по борту!
Ян Янсен взлетел по трапу на ют и навел подзорную трубу. Но до встречного судна оказалось слишком далеко. Пошло не менее получаса, прежде чем тот приблизился достаточно, чтобы разглядеть детали. Пузатый галеон глубоко сидел в воде, и, суда по огромному блинд — парусу, построен был на верфях Англии. Но на фок-мачте развевался флаг принца Оранского, а на грот-мачте — нидерландский флаг. Флагов на бизань-мачте и кормовом флагштоке видно не было: мешали паруса и такелаж.
Штурман прикинул, что встречный парусник потянет тонн на пятьсот против неполных трехсот «Мерсвина». Отсюда следовало, что у незнакомца больше пушек. Все это следовало оценить как можно раньше на случай, если намерения встречного корабля окажутся не из лучших. От наметанного глаза штурмана не укрылось и преимущество незнакомца в парусном вооружении, тем более что «Мерсвину» пришлось бы в случае сражения убрать лиселя, чтобы лучше маневрировать.
Галеон подходил все ближе, и вскоре Янсен мог уже отчетливо различить в его левом борту четырнадцать орудийных портов. Еще четырнадцать орудий правого борта и две кормовых пушки — на судах такого типа они обычно устанавливались по обе стороны от руля — давали в общей сложности тридцать орудий, в то время как «Мерсвин» нес всего пять восемнадцатифунтовых пушек по каждому борту и две двадцатичетырехфунтовых на корме.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Середина XVII века. В вольном ганзейском городе Гамбурге освободилось место старейшины гильдии капитанов и шкиперов. Его занимает молодой капитан Берент Карфангер; отныне ему полагается защищать интересы отважных гамбургских мореходов, благодаря которым вольный город выдвинулся в число богатейших в империи. Между тем, события недавно отгремевшей морской войны между Англией и Голландией показали, что успешное мореплавание возможно лишь при поддержке могучего государства. У капитана Карфангера зарождаются идеи, как еще больше прославить и укрепить родной город, а вместе с ним и всю империю.
В сборник вошли рассказы:Лунный ликЗолотое ущельеПланчетМестный колоритЛюбимцы МидасаРассказ укротителя леопардовЛюбительский вечерДом МапуиКитовый зубМаукиЯх! Ях! Ях!ЯзычникСтрашные Соломоновы островаНепреклонный белый человекПотомок Мак-КояБелые и желтыеКороль грековНабег на устричных пиратовОсада Ланкаширской КоролевыПроделка ЧарлиДимитрий КонтосЖелтый платок.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
В повести «Робер Сюркуф» рассказывается о приключениях знаменитого французского корсара конца XVIII — начала XIX века.
Вниманию читателей предлагаются два произведения классика американской литературы Германа Мелвилла. В «Энкантадас, или Очарованных островах» (1854) предстает поэтический образ Галапагосских островов, созданный писателем на основе впечатлений, полученных во время скитаний по Южным морям. Эту небольшую лирическую повесть критика ставит в один ряд со знаменитым «Моби Диком».
В книге рассказывается о Дж. К. Воссе, который вторым (после Дж. Слокама) совершил кругосветное плавание на маленьком судне — переоборудованной индейской пироге.В этой книге сочетаются воедино исторический роман и хроника подлинных событий, приключенческая повесть и автобиография незаурядного человека, но как бы ни трактовать ее — это отлично написанная, прекрасно рассказанная история.