Иди и не греши - [9]

— Там с одной девушкой плохо, — сказал озабоченно Хосе. — Вы бы помогли, а то они там все уже одурели.

— Это я от них одурела, — заявила секретарша. — Это мне плохо!.. Господи, это никогда не кончится!..

Она прихватила аптечку и вышла в комнату, а трое парней быстро прошли в кабинет директора.

Там были директор и его помощник, некий Веня Давидович, тоже немолодой, но бодрящийся мужчина, одетый франтовато. Директор говорил по телефону, а Веня кивал головой, жадно вслушиваясь.

— Когда выехали? — кричал директор. — Почему в четыре часа дня, когда мы договаривались на восемь часов утра?.. Я потребую с вас неустойку, так и знайте!.. Уж, конечно, в другой раз я с вами никаких дел иметь не стану, будьте уверены!.. Я буду в Финляндии заказывать автобус, и он обойдется мне дешевле, да!..

Он бросил трубку и покачал головой.

— Идиоты!.. Они ведь понятия не имеют, что у нас за клиентура! Пришла эта вобла сушеная, как ее?

— Лота? — переспросил Веня. — Нет, не пришла. Я уже был у нее дома, она не появлялась с ночи. Судя по всему, опять свалила с клиентом в оттяжку.

— Оттяжку, — передернулся Лазарь Михайлович. — Что у вас, господа? Я страшно занят, и потому попрошу — короче.

— Простите, у нас конфиденциальный вопрос, — деликатно произнес Хосе.

— Веня, исчезни, — сказал Лазарь Михайлович. — Если придет автобус, немедленно погружайтесь! Вы должны быть на границе в точное время, иначе будете торчать там трое суток.

— Не приведи Господь, — пробормотал Веня. — Я уже торчал на границе как-то трое суток, и это был такой геволт!..

— Иди, иди, — махнул на него Ривкин, и Веня вышел.

Ривкин сел в кресло.

— Слушаю вас, — сказал он. — Только быстро, ребята, я в самом деле занят.

Хосе глянул на своих парней, и они сразу поняли его. Артур стал у двери, Додик подошел к окну, а сам Хосе достал своего «Стечкина» с глушителем, который таким образом походил на настоящий автомат, и сказал:

— Мы тоже торопимся, Лазарь, поэтому давай короче. Что у тебя за дела с Шароновым?

Ривкин на некоторое время остолбенел, и Хосе пришлось даже слегка ткнуть его стволом в щеку, чтоб он очнулся.

— Вы какие-то странные, — пробормотал Ривкин торопливо. — Что я могу знать обо всем этом? Кто я такой? Зицпредседатель Фунт, не более. Вы же понимаете, родные мои, что делами, которыми занимается Алик Шаронов, ведают несколько повыше. Он личный друг знаете кого?

— Был, — сказал Хосе. — Должен вас огорчить, ваш друг Алик Шаронов нынче утром скончался от инфаркта.

— Це, це, це, — процокал Ривкин. — И что же? Перед смертью он завещал вам навестить меня и задать ваш неделикатный вопрос?

Хосе почесал нос.

— Додик, — сказал он. — Объясни этому дяде, что он неправ.

Додик подошел и резко отхлестал Ривкина по щекам. У того сразу потекла кровь из носа, и он схватился за платок.

— Все, все, — отвечал он всхлипывая. — Я неправ. Я знаю, что Алик предложил кое-кому крутые кэгэбешные бумаги, но не понимаю, как вы на меня вышли.

— С тобой уже связались? — спросил Хосе.

— А кто должен со мной связаться? — спросил Ривкин с явной готовностью отвечать.

Хосе мрачно посмотрел на него и сказал:

— Додик!..

— Не надо, — сказал Ривкин. — Да, она уже звонила.

— Она придет сюда? — спросил Хосе.

— Я тоже предложил именно этот вариант, — сказал Ривкин. — Но она пожелала встретиться на вокзале.

— На каком вокзале? — спросил Хосе.

— На Павелецком, — отвечал Ривкин охотно. — Кажется, она вечером куда-то уезжает.

Хосе переглянулся с Додиком, и тот пожал плечами. Слова Ривкина звучали убедительно.

— Во сколько встреча? — спросил Хосе, глянув на часы.

— В восемь, — отвечал Ривкин. — У киоска на первом пути. Она сказала, что будет в розовом свитере.

— О’кей, — сказал Хосе со вздохом. — Будем ждать.

Распахнулась дверь, и Артур даже отскочил в сторону. Это был Веня Давидович.

— Ох, извините, — пробормотал он, не видя прикрытого пистолета Хосе. — Лазарь Михайлович, автобус пришел. Я начинаю погрузку, ага?

— Конечно, — выкрикнул Ривкин. — Иди и погружай их поскорее.

Счастливый Веня выскочил, а Ривкин скривился.

— Ребята, вы же видите, я с вами охотно сотрудничаю… Вы позволите мне отправить автобус, а то у нас полный сумасшедший дом.

— Без тебя отправят, — буркнул Хосе. — На кого вышел Шаронов с этими бумагами? На Алхимика?

— Разумеется, — сказал Ривкин. — На кого же еще!.. Мне шепнули, что эти бумаги открывают все двери в кабинете министров.

— И в морг тоже, — добавил Хосе.

— Вы об Алике? — кивнул головой Ривкин. — Да, такая печальная смерть. Когда его хоронят?

— Его уже похоронили, — сказал Хосе.

Додик смотрел в окно и любовался красотками, которые с воем, криком и смехом погружались в «Икарус».

— Милые девочки, — отметил он тоном знатока. — А когда они возвращаются на свое поле?

— У нас месячный контракт, — объяснил Ривкин.

— Я непременно загляну, — сказал Додик.

— Конечно, — обрадовался Ривкин. — Почему бы нет. Ведь мы отлично понимаем друг друга, не так ли?

— Заткнись, — рявкнул Хосе. — Я не верю тебе ни на грош, старая ты лиса. Нет, сначала ты сдай нам девку с бумагами, а потом поговорим об удовольствиях.

— Я уже ваш, — прошептал Ривкин взволнованно. — Чего мне на этом деле рисковать, скажите мне. Это гешефт Алика Шаронова, а не мой, ведь так! Я только посредник, и мне нет смысла лезть на пулю…