Идет ли богатство немногих на пользу всем прочим? - [6]
Однако это не единственный из «принципов несправедливости», которые, по мнению Дорлинга, обеспечивают сохранение неравенства и служат для него опорой. Он перечисляет несколько других неявных и латентных убеждений, которые не выдержали ни одной проверки реальностью или никогда не имели шанса на такую проверку, но все равно упорно оказывают решающее влияние на массовые представления, настроения и поступки. В числе таких «принципов несправедливости» Дорлинг называет веру в то, что: 1) элитарность наделяет экономику эффективностью (потому что для увеличения числа благ, достающихся обществу, необходимо содействовать развитию способностей, которыми по определению обладают лишь немногие); 2) исключенность — нормальное состояние, необходимое для здоровья общества, в то время как алчность полезна для повышения качества жизни; 3) порождаемая всем этим безысходность неизбежна и неотвратима. Именно благодаря этой сумме ложных убеждений сохраняются и фактически самовоспроизво-дятся наши коллективные несчастья, вызванные тем, что мы добровольно миримся с социальным неравенством, едва ли задумываясь над ним и не придавая ему значения:
Люди уже довольно долго сами творят свою историю, несмотря на то что регулярно сетуют на судьбу и оказываются в обстоятельствах, выбранных не ими. Кроме того, история творится коллективно — нынешнее увлечение шоппингом и мыльными операми носит коллективный характер. Статусная паранойя усиливается по мере того, как мы подглядываем за другими людьми с помощью телевидения и интернета. Мы получаем коллективное приглашение к алчности посредством рекламы, соблазняющей нас желать все большего и большего [11, p. 24] .
Короче говоря, большинство из нас в большинстве случаев с готовностью (иногда — с радостью, иногда — неохотно, бранясь и скрежеща зубами) принимает предложение и взваливает на себя пожизненную обязанность получать от этого по максимуму. Однако достаточно ли изменить образ мысли для изменения образа жизни, и достаточно ли изменить образ жизни для изменения окружающей реальности и ее жестких требований, диктующих наши поступки?
Несомненно то, что, нравится нам это или нет, мы принадлежим к виду homo eligens — существам, делающим выбор; и даже самому грубому, жестокому и беспощадному нажиму еще никогда не удавалось и вряд ли когда-либо удастся полностью лишить нас свободы выбора и тем самым недвусмысленно и неизбежно определять наше поведение. Мы не бильярдные шары, летящие по столу туда, куда нас пошлет кий в руке игрока; мы, так сказать, обречены на свободу — и как бы страстно мы ни желали освободиться от мук выбора, нам всегда будет доступен более чем один вариант. Существуют два более-менее независимых фактора, между собой определяющих наш выбор, наш образ жизни и наш жизненный путь. Первый из них — «судьба», класс обстоятельств, на которые мы никак не можем повлиять: это то, что «случается с нами» помимо нашей воли (сюда относятся место и время нашего рождения, а также позиция в обществе, получаемая нами при рождении). Второй фактор — наша личность, на которую мы, по крайней мере в принципе, способны воздействовать, работая над ней, тренируя ее и воспитывая. Спектр реально доступных нам возможностей определяет «судьба», но в конечном счете выбор между ними делает наша личность.
Разумеется, « реальные» возможности, определяемые «судьбой», отличаются друг от друга — порой весьма существенно — степенью своей реальности. Одни из этих возможностей, по крайней мере на первый взгляд, легче выбрать и выполнить, чем другие, поскольку они являются или кажутся более надежными, менее рискованными и/или более привлекательными; соответственно, их шансы быть выбранными более высоки, чем у альтернативных, в данный момент непопулярных (и потому считающихся нежелательными) вариантов, внушающих подозрение в том, что для их осуществления понадобится больше времени и более значительные усилия, либо требующих более серьезных жертв или сопряженных с риском общественного осуждения и потери престижа—как в большинстве случаев и происходит. Поэтому вероятность выбора тех или иных «реальных» вариантов тоже принадлежит к сфере «судьбы»: в конце концов, мы живем в «структурированном» социальном окружении, а это «структурирование» состоит именно в манипулировании вероятностями. Оно сводится к такому распределению и перераспределению наград и наказаний, которое резко повышает вероятность выбора одних вариантов и резко снижает вероятность выбора других вариантов. В конце концов, «реальность» — это не более чем внешнее сопротивление нашим внутренним желаниям... И чем сильнее это сопротивление, тем более «реальными» кажутся препятствия.
Чем выше социальные издержки данного выбора, тем ниже вероятность того, что он будет сделан. А издержки отказа сделать то, что заставляют делать производящих выбор, так же, как и награда за подчинение в процессе выбора, выплачиваются в первую очередь в драгоценной валюте социального признания, позиции и престижа. В нашем обществе эти издержки устроены таким образом, что сопротивление неравенству и его последствиям (как публичным, так и частным) становится крайне затруднительным, и это делает его маловероятным по сравнению с альтернативными вариантами: тихим и безропотным подчинением или готовностью к сотрудничеству. А колода, которую нам, обитателям капиталистического, индивидуализированного общества потребителей, снова и снова сдают во всех или почти во всех играх, из которых состоит наша жизнь, устроена так, что козыри в большинстве случаев достаются тем, кто наживается или надеется нажиться на неравенстве...
Книга написана известным британским социологом Зигмунтом Бауманом. В ней автор стремится дать ответ на вопросы, как социология получает знания об обществе и чем оправдано само существование социологии в обществе. Главная цель книги — показать, что социологическое мышление способно стать силой свободного человека.Книга предназначена для студентов и преподавателей высших учебных заведений, а также всех тех, кто интересуется социологическими проблемами общества.
Книга видного британского социолога посвящена новому состоянию общественной жизни, которое представляет собой исторический итог модернизации и дерегулирования социально-экономических и политических отношений. Это общество, определяемое автором как индивидуализированное, отличают усиление роли неконтролируемых человеком сил и тенденций, нарастание неуверенности и неопределенности, подавление тех проявлений человеческого духа, которые в прошлом вдохновляли людей к социальным преобразованиям. Благодаря глубокому пониманию реалий эпохи и незаурядному литературному дару автора книга вызвала широкий общественный резонанс и увидела свет в переводе на многие языки.Для социологов, философов, историков, психологов и представителей других социально-гуманитарных наук.
Книга представляет собой блестящий анализ изменяющихся условий социальной и политической жизни, выполненный одним из наиболее оригинальных современных мыслителей. Используя метафору «текучая современность», автор фиксирует переход от мира плотного, структурированного, обремененного целой сетью социальных условий и обязательств к миру пластичному, текучему, свободному от заборов, барьеров, границ. Данный переход, утверждает он, повлек за собой глубокие изменения во всех сферах человеческой жизни. Это новое состояние с большим трудом поддается представлению в терминах «информационное общество», «сетевое общество», «глобализация», «постмодерн».
Зигмунт Бауман — известный британский социолог, автор свыше 20 книг по наиболее злободневным вопросам общественного развития. Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена проблемам глобализации. Одни превозносят глобализацию, другие видят в ней источник всех бедствий. Книга, по замыслу автора, носит дискуссионный характер и «содержит гораздо больше вопросов, чем ответов». Свою задачу человека и ученого З. Бауман видит в том, чтобы привлечь к этим вопросам возможно широкую читательскую аудиторию и задуматься о влиянии глобализации на современное состояние нашей цивилизации.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Сопротивление Хайдеггера «модерну» стало едва ли не официальным его завещанием. «Черные тетради» лишь укрепили этот антимодернистский вывод, превратив Хайдеггера в ведущего философского мракобеса XX века. Но, быть может, не стоит верить Хайдеггеру на слово? Что если попытаться деконструировать Хайдеггера как модерниста, вскрыв за декларативным уровнем инвектив и дежурной критики территорию модернистской онтологии с ее собственными проблемами (такими, как надежность и юзабилити), которые и по сей день определяют нашу ситуацию знания? Чего в конечном счете хотел Хайдеггер как последний auteur философии и чего он достиг?В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Изложив в общих чертах теорию брехни и лжи, Гарри Франкфурт обращается к тому, что лежит за их пределами, – к истине, понятию не столь очевидному, как может показаться на первый взгляд. Преданность нашей культуры брехне, возможно, гораздо сильнее, чем половинчатая приверженность истине. Некоторые (например, профессиональные мыслители) вообще не считают «истину» и «ложь» значимыми категориями. Даже слушая тех, кто твердит о своей любви к истине, мы волей-неволей задумываемся: а не несут ли они просто полную чушь? И правда, в чем польза от истины? С тем же искрометным остроумием и основанной на здравом смысле мудростью, которыми пронизана его первая нашумевшая книга «К вопросу о брехне», Франкфурт предлагает нам по-другому взглянуть на истину: есть в ней что-то настолько простое, что, вероятно, и заметить трудно, но к чему у нас есть скрытая и в то же время неистребимая тяга.
Эссе известного социолога, профессора Высшей школы экономики посвящено понятию «политкорректность». Автор относится к этому явлению скептически. Ведь именно политкорректность сегодня становится одним из основных инструментов борьбы меньшинств за формирование новой повестки дня против большинства, борьбы, которая, на самом деле, подрывает традиционные институты демократии.
Книга Виктора Мазина «Машина влияния» написана на стыке психоанализа, медиатеории и антропологии. Понятие машины влияния возникает в XVIII веке и воплощается в самом начале XIX века в описании Джеймса Тилли Мэтьюза – пациента лондонского Бедлама. Дискурсивная конструкция этой машины предписана политическими событиями, научными открытиями и первой промышленной революцией. Следующая машина влияния, которая детально исследуется в книге, описана берлинской пациенткой Виктора Тауска Наталией А. Представление об этой машине сформировалось во время второй промышленной революции начала ХХ века.