Идет ли богатство немногих на пользу всем прочим? - [19]
Соперничество как ключ к справедливости
Один из основателей и наиболее выдающихся представителей прагматического направления в философии, Чарльз С. Пирс, определял «вещь» как все, о чем мы можем говорить и думать. Иными словами, именно мы, люди — субъекты, чувствующие и думающие существа, вооруженные сознанием и самосознанием, — делаем «вещи» существующими, превращая их в объекты наших мыслей и высказываний.
Дав такое определение, Пирс следовал по пути, проложенному признанным первопроходцем современной философии Рене Декартом, который в поисках абсолютного и бесспорного доказательства существования (то есть доказательства того, что мы не обмануты каким-либо злокозненным и коварным духом, внушившим нам идею о нашем существовании, в реальности представляющим лишь плод воображения) пришел к мысли о том, что сам акт этого поиска — за которым, по сути, стоят сомнения и размышления о том, как от них избавиться — служит вполне достаточным доказательством нашего существования. Поскольку в отсутствие сомневающегося существа будет некому сомневаться, а в отсутствие мыслящего существа будет некому мыслить, наши собственные сомнения и мысли — это все, что нам нужно (и без чего нам не обойтись), чтобы убедиться в своем собственном существовании. Именно способность к сомнению и мышлению отделяет нас, людей, от прочих существ, лишенных мыслей.
Иными словами, согласно Декарту, мы, мыслящие существа, — субъекты. Все прочее — это вещи, то есть объекты нашего мышления. Поэтому существует принципиальная разница и непреодолимая пропасть между субъектом и объектом, между мыслящим «эго» и «вещью», о которой оно думает: первое представляет собой активную, креативную сторону в их взаимоотношениях, а вторая обречена оставаться мишенью действий субъекта. Вооруженный сознанием, субъект «осмысляет» и «намеревается» (имеет «мотивы»); кроме того, он обладает «волей» к тому, чтобы действовать в соответствии с этими мотивами. Напротив, у объектов ничего этого нет. В противоположность субъектам объекты — «вещи» — безжизненны, неактивны, уступчивы, апатичны, послушны, терпеливы, выносливы, покорны и не способны на ответные действия. «Субъект» — источник воздействия; «объект» — то, на что направлено воздействие. Иммануил Кант видел «активную» сторону во взаимоотношениях между субъектом и объектом только в субъекте; вещи представляют собой объекты, которые субъект изучает и которыми распоряжается — и он же наделяет их смыслом и статусом. Бертран Рассел называл их «фактами» («сделанными», но в то же время и «сотворенными» — от латинского facere, означающего как «совершать какое-либо действие», так и «творить, создавать»).
Вещи действительно «делаются» и «творятся»; или (что для нас важнее) вещи создаются человеческим разумом — сущностью или силой, внешними по отношению к ним; именно разум придумывает вещи, производит их, наделяет их формой, дает им определение, диктует их идентичность и вкладывает в них смысл. Поскольку вещи лишены сознания, а соответственно и способности осмыслять, их смысл определяется «субъектами» — мыслящими-намеревающимися-действующими существами. Субъекты вольны наделять вещи смыслом — и они действительно делают это, определяя степень их значимости, пользы, пригодности и уместности, а в конечном счете — степень их соответствия своим целям и намерениям.
Короче говоря, пропасть между субъектом и объектом, мыслящим человеком и вещью, фактически непреодолима. Идея этой «непреодолимости», неизбежного противостояния статусов и неисправимой асимметрии в их взаимоотношениях отражает в себе общий опыт проявления власти — то есть опыт господства и покорности, командования и послушания, свободы действовать и необходимости подчиняться... Описание взаимоотношений между субъектом и объектом имеет поразительное сходство с описанием «власти», «правления» или «господства»: то, как вещи определяются, классифицируются, оцениваются и используются, диктуется реальными или мнимыми потребностями субъекта — и может быть изменено им так, как будет ему угодно. Напрашивается вывод о том, что вещи, по самой своей природе пассивные и бессловесные, существуют (где бы и когда бы это ни происходило) для того, чтобы обслуживать субъектов с присущими им активностью, восприимчивостью и способностью выносить суждения; вещи остаются «вещами» постольку, поскольку именно так обстоит дело. Они являются «вещами» не по причине каких-то своих неотъемлемых свойств, а лишь в силу своих взаимоотношений с субъектами. И именно субъекты задают эти взаимоотношения; именно они наделяют свои объекты статусом «вещей» — и удерживают их в этом статусе, не позволяя им вырваться на свободу. Для того чтобы придать объектам статус вещей, им отказывают в праве на своеволие, и в праве выбора, и в способности к своеволию и выбору — к тому, чтобы заявлять о своих предпочтениях и требовать их признания; или лишают их этого права и этой способности.
Из этих соображений должно следовать, что проблема разделения мира на субъекты и объекты в потенциале может стать источником сомнений вследствие ее однобокости; кроме того, в некоторых случаях это разделение может яростно оспариваться. А тогда, когда это происходит, данная проблема едва ли может получить определенное решение. Порой репрезентации границы между субъектами и объектами являются не более чем моментальными снимками, фиксирующими текущий и в принципе весьма непостоянный и недолгий этап в непрерывной борьбе за власть. В каждый момент этой борьбы граница между субъектом и объектом представляет собой лишь временную договоренность, приглашая к дальнейшей борьбе или к пересмотру статус-кво и отнюдь не означая окончательное завершение конфликта.
Книга написана известным британским социологом Зигмунтом Бауманом. В ней автор стремится дать ответ на вопросы, как социология получает знания об обществе и чем оправдано само существование социологии в обществе. Главная цель книги — показать, что социологическое мышление способно стать силой свободного человека.Книга предназначена для студентов и преподавателей высших учебных заведений, а также всех тех, кто интересуется социологическими проблемами общества.
Книга видного британского социолога посвящена новому состоянию общественной жизни, которое представляет собой исторический итог модернизации и дерегулирования социально-экономических и политических отношений. Это общество, определяемое автором как индивидуализированное, отличают усиление роли неконтролируемых человеком сил и тенденций, нарастание неуверенности и неопределенности, подавление тех проявлений человеческого духа, которые в прошлом вдохновляли людей к социальным преобразованиям. Благодаря глубокому пониманию реалий эпохи и незаурядному литературному дару автора книга вызвала широкий общественный резонанс и увидела свет в переводе на многие языки.Для социологов, философов, историков, психологов и представителей других социально-гуманитарных наук.
Книга представляет собой блестящий анализ изменяющихся условий социальной и политической жизни, выполненный одним из наиболее оригинальных современных мыслителей. Используя метафору «текучая современность», автор фиксирует переход от мира плотного, структурированного, обремененного целой сетью социальных условий и обязательств к миру пластичному, текучему, свободному от заборов, барьеров, границ. Данный переход, утверждает он, повлек за собой глубокие изменения во всех сферах человеческой жизни. Это новое состояние с большим трудом поддается представлению в терминах «информационное общество», «сетевое общество», «глобализация», «постмодерн».
Зигмунт Бауман — известный британский социолог, автор свыше 20 книг по наиболее злободневным вопросам общественного развития. Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена проблемам глобализации. Одни превозносят глобализацию, другие видят в ней источник всех бедствий. Книга, по замыслу автора, носит дискуссионный характер и «содержит гораздо больше вопросов, чем ответов». Свою задачу человека и ученого З. Бауман видит в том, чтобы привлечь к этим вопросам возможно широкую читательскую аудиторию и задуматься о влиянии глобализации на современное состояние нашей цивилизации.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Сопротивление Хайдеггера «модерну» стало едва ли не официальным его завещанием. «Черные тетради» лишь укрепили этот антимодернистский вывод, превратив Хайдеггера в ведущего философского мракобеса XX века. Но, быть может, не стоит верить Хайдеггеру на слово? Что если попытаться деконструировать Хайдеггера как модерниста, вскрыв за декларативным уровнем инвектив и дежурной критики территорию модернистской онтологии с ее собственными проблемами (такими, как надежность и юзабилити), которые и по сей день определяют нашу ситуацию знания? Чего в конечном счете хотел Хайдеггер как последний auteur философии и чего он достиг?В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Изложив в общих чертах теорию брехни и лжи, Гарри Франкфурт обращается к тому, что лежит за их пределами, – к истине, понятию не столь очевидному, как может показаться на первый взгляд. Преданность нашей культуры брехне, возможно, гораздо сильнее, чем половинчатая приверженность истине. Некоторые (например, профессиональные мыслители) вообще не считают «истину» и «ложь» значимыми категориями. Даже слушая тех, кто твердит о своей любви к истине, мы волей-неволей задумываемся: а не несут ли они просто полную чушь? И правда, в чем польза от истины? С тем же искрометным остроумием и основанной на здравом смысле мудростью, которыми пронизана его первая нашумевшая книга «К вопросу о брехне», Франкфурт предлагает нам по-другому взглянуть на истину: есть в ней что-то настолько простое, что, вероятно, и заметить трудно, но к чему у нас есть скрытая и в то же время неистребимая тяга.
Эссе известного социолога, профессора Высшей школы экономики посвящено понятию «политкорректность». Автор относится к этому явлению скептически. Ведь именно политкорректность сегодня становится одним из основных инструментов борьбы меньшинств за формирование новой повестки дня против большинства, борьбы, которая, на самом деле, подрывает традиционные институты демократии.
Книга Виктора Мазина «Машина влияния» написана на стыке психоанализа, медиатеории и антропологии. Понятие машины влияния возникает в XVIII веке и воплощается в самом начале XIX века в описании Джеймса Тилли Мэтьюза – пациента лондонского Бедлама. Дискурсивная конструкция этой машины предписана политическими событиями, научными открытиями и первой промышленной революцией. Следующая машина влияния, которая детально исследуется в книге, описана берлинской пациенткой Виктора Тауска Наталией А. Представление об этой машине сформировалось во время второй промышленной революции начала ХХ века.