Иден - [7]

— Хорошо, дорогая. Какую одежду ты предпочитаешь носить? Я могла бы тебе предложить красивое длинное платье с широкими рукавами с вырезом на шее. Другие девочки носили такое и это очень хорошо срабатывает, так же на нем есть разрезы, вплоть до промежности.

Я вспоминаю о красивых шелковых чонсан бабушки с боковыми разрезами, и чувствую, что скучаю по ней из-за того, что не могу об этом сказать, поэтому просто киваю.

— Какого цвета?

— На ваше усмотрение.

— Либо синий, под цвет твоих глаз или темно-красный, чтобы привлечь внимание.

— Темно-красный.

* * *

В полном образе я направляюсь к раздевалкам. Такое ощущение, будто я случайно попала за кулисы во время конкурса «Мисс Мира». Невероятно красивые девушки всех рас, говорящие на разных языках, и создавая полную какофонию звуков, раздеваются, передвигаясь вместе со всем этим безумием кремов для бритья, тампонов, блестящих стрингов и боа из перьев, и я вместе с ними, так же, как и черная девушка с геометрическим узором, светящимся в темноте.

Я испытываю на мгновение какое-то чувство солидарности с ней, в ней есть что-то такое, что мне очень нравится. Даже на нашем кастинге, я поняла, что одна из тех «нормальных» людей, которые не имеют никакой херни. Она есть именно такая, какая есть. Я подхожу к ней, сидящей перед зеркалом и накладывающей макияж.

— Привет, помнишь меня?

Она видит мое отражение в зеркале, и смотрит ничего не выражающими глазами.

— Конечно, помню. Как колени?

— Нормально. Я Джуэл кстати. Как тебя зовут?

Она старательно клеит полоску накладных ресниц и говорит:

— Мелани.

— В переводе с древнегреческого означает «черная девочка».

Она смотрит на меня в зеркало, один глаз экстравагантно заклеен ресницами, другой как ни странно еще нет. Она уже ни такая отстраненная, я хотела ее впечатлить и у меня получилось.

— Где ты этому научилась?

Я не собираюсь ей ничего рассказывать.

— Я интересовалась греческой мифологии, когда была моложе.

— А потом ты стала стриптизершей, — в ее голосе слышится сарказм и задумчивость.

— Да. Дерьмо иногда случается.

— Хммм...

— Слушай, меня собирается владелец вышвырнуть из квартиры. Ты не знаешь случайно, где бы я смогла пожить? Даже временно?

Она отрицательно качает головой.

— Нет.

— Хорошо, уверена что-нибудь найду, — говорю я, пожимая плечами и отворачиваясь.

Она говорит мне в спину:

— Моя соседка по квартире переезжает через пару дней. Если хочешь, можешь пока перекантоваться на диване, пока она не уедет. Просто скинемся.

Я улыбаюсь, это гораздо лучше, чем я даже могла ожидать, поэтому медленно поворачиваюсь к ней лицом.

— Это было бы прекрасно. Спасибо, Мелани.

— Двести фунтов в неделю плюс счета.

— Звучит заманчиво.

3.

Джек 

Цветок за ухом огромная пластиковая орхидея — это сюрприз. Одновременно смело и невинно, похоже на ребенка или на островитянку. На ней одето красное платье без рукавов с низким V-образным вырезом, без лифчика. Мои глаза парят по материалу, останавливаясь на ее упругой груди. Мне приспичило почувствовать ее своими руками, ощутить вес, сжать, поиграть с ними, дико пройтись языком по вершинкам... Укусить.

Похоть бурлит у меня в крови, член утолщается и удлиняется от неудовлетворенного желания. Трахнуть! Я хочу ее так, как не хотел еще никого. Настолько сильно и жестко. С того момента, как наши глаза встретились, я впал в какое-то безумие. Я продолжаю представлять, как мои пальцы сжимаются в ее волосах, язык проходится по гладкому плоскому животу, опускаясь на ароматные складки между ее бедер, и мои губы смыкаются вокруг ее тайной плоти, чувствуя ее сопротивление, и как она кончает мне в рот.

Это безумие.

Даже сейчас, я понимаю, что преследую ее, наблюдая из тени, как будто я какой-то хищник, выслеживающий добычу, но я не могу остановиться. Желание обладать ею сильнее, сильнее чем тысяча миль, сильнее чем мое желание в незамысловатой жизни делать кучу денег и заканчивать свои дни между ног женщины, которой я не владею. Раньше я думал, что нет жизни слаще, чем эта.

Я делаю последний глоток своего виски, жидкость обжигает и вызывает першение в горле.

С ней все по-другому. Я не хочу с ней тихого секса. Я хочу спариваться с ней. Я хочу бороться с ней и взять ее с неумолимой силой, с такой силой, что она от экстаза будет царапать ногтями мне спину. Я хочу заставить ее развести бедра и взять ее, хочет она или нет.

Мои губы пересохли, проклятая похоть гложет, как крыса мое нутро. Влияние этой женщины на меня неописуемо. Я должен заполучить ее или обезумлю от зуда в паху, от желания в крови, от желания почувствовать запах и вкус ее кожи.

Я никогда раньше не платил за танец. Но, бл*дь, я сделаю это.

Я поднимаю руку, подавая сигнал официантке. Двое замечают меня и моментально спешат ко мне. Обе знают о существовании друг друга, но каждая полна решимости добраться до меня первой. Некогда это мне льстило, что люди готовы стелиться передо мной, чтобы угодить. Но теперь я стал циничным. Я презираю их за безволие и за то, что они так цепляются за меня. Одна официантка уже почти достигла меня, она широко улыбается, торжествует. Всегда рады услужить Джеку Идену. Она знает, что ее чаевые будут астрономическими.