Идем в наступление - [2]

Враг нацеливал удар дальше, к Сталинграду. Бои шли уже на подступах к городу. Одновременно немецкие танковые армии продвигались к Северному Кавказу. Страна переживала трудный период, и это ощущал каждый...

Во второй половине дня я наконец прибыл на командный пункт армии. Он располагался в бревенчатых избах с плотно занавешенными окнами: так спасались от жары и пыли.

Василий Иванович Кузнецов не заставил ждать, принял сразу. Он мало изменился за год: небольшой рост, аккуратная подтянутость, быстрота движений делали его как бы моложе своих лет.

— Решением Военного совета армии вы назначаетесь командиром 203-й дивизии, — чеканя слова, неожиданно сказал он. — Ваш предшественник не оправдал надежд и снят с должности.

Кузнецов отошел к столу, на котором была расстелена карта и лежали гонко отточенные разноцветные карандаши.

— Прошу к карте. В общих чертах введу в курс дела.

Я подошел.

— Враг превосходящими силами атакует Сталинград. Чтобы оказать хоть небольшую помощь защитникам города, фланговые части нашей и соседней 21-й армии форсировали Дон на участке станица Еланская, город Серафимович. Они сбили оборону 8-й итальянской армии и заняли плацдарм...

Генерал показал плацдарм сначала на оперативной карте. Затем, видимо желая, чтобы я объемно представил себе то, о чем он говорит, провел карандашом по другой, мелкомасштабной карте, где была прочерчена вся линия фронта. Плацдарм, который показывал Кузнецов, даже здесь казался овалом, который нависал с севера над вклинившимся противником.

— 203-я стрелковая дивизия удачно провела первый бой. 26 августа два ее полка после успешной атаки захватили хутора Бахмуткин и Рубашкин. — Командарм бросил взгляд на карту. — Но потом... Полки были неожиданно контратакованы с флангов и, не оказав сопротивления, в беспорядке отступили... Повинны в этом бывший командир дивизии и командиры полков... Впрочем, подробней [6] вам расскажет об обстановке член Военного совета армии дивизионный комиссар Алексей Сергеевич Желтов. Он и заместитель начальника штаба армии полковник Кулешов более двух суток находятся на КП дивизии. Ваша дорожка тоже лежит туда. — Генерал вышел из-за стола, улыбнулся, дружелюбно протянул руку: — Желаю удачи!

Новое назначение вызвало у меня двойственное чувство. С одной стороны, обрадовало, поскольку перспектива воевать под непосредственным руководством генерал-лейтенанта Кузнецова казалась мне очень радужной. С другой — насторожило: встревожила формулировка, по которой был снят мой предшественник. Вот почему я ехал в дивизию с чувством озабоченности и какой-то внутренней скованности.

Дивизионного комиссара Желтова, встретившего меня на КП, я знал давно. Еще в довоенные годы мы вместе работали в Куйбышеве. Он после окончания Военной академии имени Фрунзе был назначен начальником политотдела дивизии, а вскоре выдвинут на должность члена Военного совета Приволжского военного округа. Я же являлся начальником учебной части заочного отделения академии имени Фрунзе и непосредственно ему подчинялся.

Алексей Сергеевич Желтов всегда производил на меня хорошее впечатление: мне нравились его простота и душевность.

Месяц назад мы уже виделись здесь, на Дону, у станицы Вешенская. Алексей Сергеевич прибыл с Дальнего Востока в качестве члена Военного совета нашей 63-й армии. На фронте дивизионный комиссар проявлял завидное хладнокровие и смелость в минуты опасности. Однако и в новой обстановке он был по-прежнему доступен для подчиненных.

Я видел Желтова, когда он обходил передний край нашей обороны на участке 197-й стрелковой дивизии: в то время я был заместителем командира этой дивизии. Наши окопы не были сплошными, и член Военного совета спускался в каждый, беседовал с бойцами, выяснял нужды солдат, подбадривал их веселой шуткой, а потом подолгу наблюдал за передним краем противника.

Немцы, видимо, заметили какое-то оживление у наших окопов и в то время, когда Желтов переходил к следующей [7] группе бойцов, произвели сильный артиллерийско-минометный налет. Дивизионный комиссар не побежал, даже не пригнулся, а спокойно дошел под огнем до следующего окопа. И это была не удаль, нет! Здесь было большее. Бойцы, с восхищением наблюдавшие за поведением высшего командира, долго и уважительно вспоминали потом об этом. Мнение у них было единое: с таким комиссаром воевать можно... А солдаты умеют ценить храбрость...

Перейдя Дон по подводному мосту (доски были укреплены ниже уровня воды, чтобы противник не обнаружил переправу) и отшагав около двух километров, я попал на командный пункт дивизии, где и повстречался с ожидавшим меня Желтовым.

— Товарищ дивизионный комиссар... — начал было я представление по уставу, но Желтов прервал мой рапорт, по-дружески стиснул руку, предложил пройти в блиндаж.

Дивизионный комиссар полностью ввел меня в курс дела. Он уже хорошо изучил обстановку в полосе дивизии и рассказал о том, что случилось 26 августа у хуторов Бахмуткин и Рубашкин.

Два полка дивизии — 610-й и 619-й — перешли в наступление, сбили оборону противника и успешно преследовали его 10–12 километров. Стояла немилосердная жара. Разгоряченные стычкой, бойцы, ворвавшись в хутора, решили чуть передохнуть, укрыться в тени, утолить жажду... Увидев их, из подвалов и уцелевших домов стали выходить местные жители. Общая радость и успех наступления на какое-то мгновение притупили бдительность. Люди смеялись, обнимали друг друга, им было хорошо в ту минуту, а о следующей просто забыли...