Идеи в масках - [33]
Пастор(Октавой ниже). Сла — а-ва!
Браузе. Напечатай это в газетах, Оскар, тогда никому не надо будет смотреть на группу (Допивает кружку и улыбается). Когда Оскар разойдется, — откуда берутся слова. Он может рассказать все на свете и еще многое сверх того. Особенно когда выпьет. Старик с парнем работают в лесу… Ну… может быть, заслышали медведя. Что же старик? Защищаться? Пожалуй, нет сил, а бежать — поздно… Ну, а молодой за топор. Может быть, и так…
Ценкер. Врешь, врешь! Не так! Нет, брат, не то… Не медведь!.. Разве ты сам не назвал свою вещь «Новый Народ»?
Браузе. Ничуть… Это вот пастор (Пускает огромные клубы дыма).
Пастор(Торжественно). Долго молчал Господь, говорящий через судий и пророков. Но вот голос его раздался в сердце народа, и народ преобразился. Теперь Господь владеет им, Господь свободных, Бог правды, любовь огненная. Пробуждение совершается здесь, в тиши дремучих лесов. Если уже не имеет ушей, чтобы слышать, старое поколение и навеки осутулилась спина его, так Бог проложит себе дорогу через души молодежи (Пьет и со стуком ставит кружку на стол). В следующее воскресение я буду говорить о вашей статуе и потом я приведу сюда прихожан св. Павла… И пусть смотрят!
Ценкер. Это так! Пастор, ваше здоровье (Чокаются и пьют). О, нам весело здесь, старым чертям! Мы блеснули! Да! Скажу: так мы грянули с нашим Браузе! Пусть попляшут господа из академии. Потому что идее идеей, а какова техника! Какова лепка? А анатомия?.. И как колоссально!.. Вихрь!.. И вместе… сколько скорби, правды и… надежды. Музыка! Да, скажу так: ты вбил гвоздь в башку человеческому роду, так что этого-то уже нельзя не заметить.
(Эликайнен просовывает голову во входную дверь. Это почти мальчик еще, светлый блондин, с длинными волосами и некрасивым веснушчатым лицом, черты которого однако очен выразительны. Он одет в элегантный бархатный костюм, на голове такой же берет).
Эликайнен. Можно?
Ценкер. А, малютка! К нам! Твоя кружка ждет!
Пастор. Юный друг мой, добро пожаловать.
Браузе(Вынимая трубку изо рта). Иди, Тор.
Эликайнен. О, мастер, не сердитесь! Произошло нечто невероятное.
Ценкер. Все-таки выпей кружку, которую я нацедил тебе… Смотри: она увенчана снегами, так сказать…
Эликайнен. Ах, не до того, мастер Ценкер! Друзья мои, произошло нечто чудесное. Я вчера восторженно говорил о «Новом Народе» принцессе Эльзе, и вот она решила сегодня побывать здесь и посмотреть своими глазами…
Браузе(Морщась). Ох, придворные сферы!.. Мы люди простые! Здесь кузница, сарай. А впрочем, пусть.
Ценкер. Это другой мир, малый: ни одной принцессе это не может понравиться.
Пастор. Чего надо здесь этой Саломее?
Эликайнен. Это бы еще ничего… Потому что принцесса Эльза вовсе не Саломее, а очень милый человек… просвещенная, со вкусом… вообще прелесть. Я между прочим не могу позволить при себе непочтительно отзываться о ней. Да!.. Так и знайте. И если вы, Ценкер, скажете, что это потому, что она — высочество, а я — пенсионер короля, то вы докажете этим, что вы не демократ, а завистливый плебей. Да.
Ценкер(Прищуривая глаза). Не распаляйся. Бьюсь об заклад, ты влюбился в ее духи, манеры и туалеты.
Эликайнен(Вспыхивая). Ах! Не смейте!.. Что — ж это такое?
Пастор. Вы живете в стане филистимлян, мой юный друг! Вы живете в нехорошем месте. Редко кто ел безнаказанно хлеб царей.
Браузе(Вынимая трубку). Но в чем дело, Тор?
Эликайнен. Дело в том, что через четверть часа за нею приедет король с этим выхоленным Лораном и со своим доктором. Потому что король, надо вам знать, нездоров и поехал в их сопровождении покататься за город и, — я знаю это достоверно, — заедет сюда, приказано, однако, не предупреждать вас.
Ценкер. Король?! Вот так штука!.. Ну, я ухожу. Мы не питаем друг к другу симпатий. Я один только раз разговаривал с королем. Не с этим, a с его отцом. Я сидел тогда в тюрьме. Это было в эпоху контр — революции. Вдруг нас вывели всех на тюремный двор, и туда явился король в эполетах, аксельбантах, лентах, шпорах и с белым султаном. С ним был лисица Ульм и прочая знать. Тогда он сказал: «Я милую вас, но вы должны принять вновь присягу на верность». Мы молчали. Он тоже. Потом Ульм сказал: «Вы присягнете в тюремной церкви»… Из девяносто восьми заключенных не присягнуло только семь… Среди них был я! Но нас все равно помиловали через несколько недель. Потому что лисица Ульм хотел взять нас добром. После…
Пастор. Satis eloquentie! Это все мы уже знаем, но я слышу стук копыт кавалькады: это принцесса. Мастер Ценкер, отойдемте в сторонку (Оба удаляются в дальний угол).
(Дверь раскрывается. Придворный лакей придерживает ее. Входит Эльза, стройная, свежая, в элегантной амазонке, цилиндре на пышной рыжей прическе, с хлыстиком в руках. Ее лицо и движения нервны).
Эльза. Мастер Браузе… Это… вы? (С любезной улыбкой идет к нему).
Браузе(Застегивает медленно жилет и кладет трубку на стол). Я, принцесса.
Эльза. Простите, что я обеспокоила вас. Маленький Тор так распелся вчера о вашей группе, что я ночь не спала, — так хотела поскорее увидеть ваш шедевр. Я помню вашу статую «По следу». Я знаю вас, кузнец — ваятель… Вы мне покажете ваше новое произведение?
