Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1 - [2]

В философской и историко-философской литературе можно выделить два подхода к трактовке вопроса преемственности между этими тремя формально выделяемыми фазами феноменологии Гуссерля. Если мы рассматриваем их, так сказать, в «горизонтальной» плоскости[11], то можно указать на значительные разрывы между фазами. Так, в «Логических исследованиях» нет, например, выраженной концепции феноменологических редукций, направленных на достижение «чистого сознания», концепции сознания как «абсолютного бытия» и теории трансцендентального Я, — тем, которые явным образом присутствуют в «Идеях I». В оценках представителей раннего феноменологического движения, а также тех мыслителей, которые в той или иной мере использовали феноменологический метод, «Идеи I» нередко воспринимаются как отход от тех принципов, которые были провозглашены в «Логических исследованиях»[12]. Как правило, указывается на влияние неокантианства. Роман Ингарден — один из участников и очевидцев «феноменологической весны» — так описывал впечатление, которое произвел тогда выход «Идей I»: «На семинаре 1913/1914 гг. мы читали их вместе с Гуссерлем и слышали его комментарии к этой книге. И там, на семинаре, возникло определенное удивление. Это было не то, что мы ожидали. Вдруг мы читаем такие положения: „Если мы вычеркиваем чистое сознание, то мы вычеркиваем мир“(!); „Если нет чистого сознания, то нет и мира“(!). Гуссерль многие годы учил нас: назад, к вещам, к конкретному, не к абстрактному, не к теориям и т. д.! Ближе к конкретному! — таков был лозунг. Вместо этого в „Идеях I“ мы встречаем обширные анализы сознания, анализы внешнего, трансцендентного восприятия, основанные на рассуждениях о том, что является реальной частью сознания, а что не является таковой. Затем мы встречам требование проведения „феноменологической редукции“ до того, как мы приступим к анализу сущности „самих вещей“, а к „самим вещам“ следует подходить только окольным путем, а именно путем анализа сознания»[13].

Аналогичным образом «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология» нередко трактуется как поворот к историчности и проблематике «жизненного мира», связанный с влиянием историзма, прежнее негативное отношение к которому Гуссерля нашло свое выражение в статье 1911 г. «Философия как строгая наука», где содержалась, в частности, критика Вильгельма Дильтея. В одном из писем Эрнсту Кассиреру (от 11.111.1937) Гуссерль также обозначает содержание «Кризиса» как «трансцендентализм нового вида»[14].

Другой ракурс рассмотрения развития феноменологии Гуссерля можно назвать «иерархическим». Тогда «чистая, трансцендентальная феноменология», проект которой изложен в «Идеях I», является не иным типом феноменологии, а лишь иным уровнем рассмотрения, последовательно вытекающим из принципов феноменологического метода, заложенных в «Логических исследованиях» (в частности, последовательным проведением метода интенционального анализа). Подобная интерпретация является наиболее распространенной среди современных исследователей феноменологии Гуссерля[15]. Данное обстоятельство не в последнюю очередь связано с изучением и публикацией лекционных курсов и обширного рукописного наследия Гуссерля, известного лишь непосредственным его ученикам или даже вовсе неизвестного современникам. В своих работах, начиная с «Идей I», Гуссерль также неоднократно указывал на то, что трансцендентальная феноменология является последовательным шагом, вытекающим из принципов феноменологической философии, изложенных в «Логических исследованиях». Отвечая на распространившееся после выхода второго тома «Логических исследований» поверхностное суждение о феноменологии как о «дескриптивной психологии», он пишет во введении к представленной в настоящем издании работе: «…чистая феноменология, к каковой мы в дальнейшем намерены проложить путь, — та самая феноменология, первый прорыв к которой произошел в „Логических исследованиях“ и смысл которой все глубже и богаче раскрывался для меня в работах протекшего с тех пор десятилетия, — это не психология, и… причисление ее к психологии исключается не какими-либо случайными разграничениями области и терминологически, но принципиальными основаниями».

Работа «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология» согласно такому подходу также рассматривается не как неожиданный «поворот к жизненному миру», а — по словам Элизабет Штрекер — как «последовательное проведение Гуссерлем своей трансцендентально-феноменологической программы, предельное напряжение и использование тех методологических возможностей, которые содержит интенциональный анализ»[16].

Указанные различия в интерпретации места «Идей I» в контексте развития феноменологии Гуссерля указывают на граничное положение данной работы, которая, с одной стороны, развивает ряд положений, заложенных уже в «Логических исследованиях», и, с другой стороны, обозначает переход к феноменологии как «трансцендентальному идеализму» (сам этот термин встречается, правда, только в «Формальной и трансцендентальной логике» и «Картезианских размышлениях»).