Идеальный слуга - [41]

Я наткнулась взглядом на сломанную кровать и густо покраснела. Потом вспомнила про Самата и едва не выругалась вслух, но все-таки сдержалась и произнесла совершенно другое:

— Не помню, говорила я тебе или нет, но я тебя люблю, сестрица, — совершенно серьезно призналась я вполголоса.

— Я тебя тоже, — тихо ответила Карина и припечатала: — Коза!

Карина, разумеется, была права по всем пунктам — начиная от списка действий и заканчивая козой. Я благоразумно велела Самату охранять (он мрачно пробурчал что-что в духе «гав-гав», но возразить по существу не смог), забилась в душ — и вышла оттуда отвратительно бодрая. Сна не было ни в одном глазу, от нервов все еще потряхивало, но я упрямо залезла в кровать. Охотник проводил меня недовольным взглядом, но остался медитировать на мертвую ведьму во внутриквартирном коридоре.

Спокойствия это соседство не добавило. Я зажмурилась, пытаясь выгнать непрошеные мысли из головы, но без особого успеха. Никакой разумный план не мог изменить того, что в моей прихожей валялся труп, а в кресле сидел человек, который с радостью отправил бы меня на тот свет, не вдаваясь в детали. Возможно, будь у меня чуть больше пространства, это бы не давило до такой степени — но охотник сопел над самым ухом, а яркую юбку ведьмы было преотлично видно и с постели.

Безрезультатно проворочавшись два часа, я не выдержала и снова потянулась к телефону. Итан все еще не отвечал, а кофейня оказалась закрыта.

— Если ты все равно не спишь, может, поменяемся местами? — раздраженно поинтересовался Самат.

Я выглянула из-под одеяла и задумчиво уставилась на его непреклонный профиль.

— А ты сможешь заснуть? — недоверчиво поинтересовалась я. — По-моему, тебя трясет не меньше, чем меня саму.

Он пренебрежительно фыркнул и напряг плечи. Трясти его не перестало, но теперь дрожь была мелкой и, кажется, еще более нервной.

— Как тебя вообще угораздило? — вздохнула я, откинув одеяло и усевшись прямо в расправленной постели. — Я имею в виду… двадцать первый век, веры в сверхъестественное, по-моему, лишились даже фанаты одноименного сериала, благо его закрывают… и вдруг — охотник на нежить? Серьезно?

Самат раздраженно передернул плечами. На откровенность его явно не тянуло, и ответил он, кажется, только потому, что опасался получить очередной прямой приказ:

— У меня был друг, — пробурчал он, так и не повернувшись в мою сторону. — Хороший друг. Со школы и ровно до тех пор, пока он не встретил какую-то бабу. То есть я сначала думал, что он просто встретил какую-то бабу… пока не начал замечать, что Эдик ей слова поперек сказать не может. Я зову куда-нибудь — он соглашается, а потом перезванивает и извиняется: мол, не могу. А потом и перезванивать перестал.

— Меченый, — понимающе вздохнула я. — Даже среди навок порой встречаются те, кто полагает, что мужьям достаточно только их компании, и больше никто не нужен.

— А то ты не такая, — отмахнулся Самат, — и ждешь трамвая.

Я рассеянно пожала плечами и подтянула колени к груди.

— У меня никогда не было живого мужа. Мертвого, впрочем, тоже.

Это признание наконец-то заставило Самата оторвать взгляд от тела ведьмы в прихожей и неохотно покоситься в мою сторону.

— А что так? Слишком хороша для всего этого сброда?

Он говорил с легким презрением в голосе, но отчего-то ерошить колючки в ответ не хотелось — то ли из-за осознания, как же ему, наверное, паршиво от происходящего, то ли из-за того, что иначе пришлось бы коротать время, разглядывая красноватую темноту сомкнутых век в драматической тишине. Зато полумрак и труп в прихожей создавали какую-то неуместно интимную обстановку — точно так же тянет откровенничать с ночным таксистом, который везет тебя с твоими дурацкими историями через весь город, и тоже прекрасно понимает, что это первый и последний раз, когда вы видитесь.

— У Карины как-то был меченый муж, — вздохнула я. — Они прожили вместе, наверное, лет тридцать. Когда мы познакомились, ему уже было что-то около шестидесяти с хвостиком. А Карина… наверное, его все считали каким-нибудь извращенным папиком, которого потянуло на девиц вдвое моложе. Я была с ней на похоронах. И… не думаю, что смогла бы пройти через что-то подобное с таким же достоинством и смирением, как это удалось ей. С тех пор прошло больше двадцати лет, но она больше никого не награждала меткой. А их дочь сейчас выглядит старше собственной матери, так что представляться им приходится навыворот, как будто это Карина — дочь Ани…

Самат слушал с показным вниманием и сочувствием, но вывод из всей истории сделал с сугубо шкурным уклоном:

— Значит, ты действительно отпустишь меня?

Я демонстративно закатила глаза.

— Да на кой ляд ты мне сдался?!

— Ты меня пометила! — начинал Самат спокойно, но под конец фразы все-таки дал петуха.

— А ты собирался меня убить, — напомнила я нарочито ровным голосом. — Мне следовало сложить лапки на груди и смириться? Нет уж, один раз кучка засранцев уже отправила меня в реку с камнем на шее и розой в… — я осознала, что и сама дала петуха не хуже перепуганного меченого, и медленно выдохнула. — Возможно, при жизни я была не самой приятной персоной, а сейчас стала не самой приятной персоной с когтями. Но это еще не повод убивать меня два раза с перерывом в тридцать лет!