Идеальный друг - [32]
Метров через двести асфальтовое покрытие закончилось чистой белой чертой. Там стоял щит с надписью, запрещавшей проезд всему транспорту, кроме автомобилей службы доставки.
Это место показалось Фабио знакомым. Он двинулся дальше. Дорога разветвлялась: поворачивала в лес и шла прямо вдоль опушки. Фабио пошел прямо. Дорога сделала поворот и уткнулась в плотную изгородь. Фабио проследовал вдоль изгороди до дощатой калитки с эмалированной табличкой: «Садовое товарищество Вальдфриден. Вход только членам и гостям». За калиткой виднелась часть территории: садовые домики, утопающие в жимолости, глициниях и виноградных лозах; кусты, живые изгороди, клумбы, фруктовые деревья, дождевые цистерны, компостные кучи. Возможно, несколько флагштоков и тележных колес и были здесь лишними, но по сравнению с кладбищем Визенхальде здесь царил настоящий хаос.
Фабио вспомнил, куда он попал. Открыв калитку, он вошел на территорию товарищества, прошел немного вперед и свернул на боковую дорожку. Под козырьком небольшого домика с желтыми ставнями играли в карты трое пожилых мужчин в майках. Фабио поздоровался, те недоверчиво кивнули в ответ.
В самом конце дорожки находился участок, немного больший по размерам и менее ухоженный, чем остальные. На выцветшей табличке у садовых ворот едва проступала надпись: «Гуррама». Кусты малины и ежевики были перевиты усиками тыквы, укоренившейся в компостной куче; одна клумба превратилась в летний луг; перед изгородью, отделявшей участок от лесной опушки, вымахали в человеческий рост кусты медвежины; на овощной грядке красовались головки капустного салата.
Домик тоже отличался от большинства остальных. Он был построен на лесном склоне оврага, его передняя стена держалась на сваях, так что под ней образовался открытый подвал для дров, садового инвентаря, бочек, стремянок и разного барахла. Сам же дом имел односкатную крышу из ондулина, деревянную веранду и комнату с одним окном. С веранды открывался красивый вид на город. В комнате стояли две корабельные койки – узкие, короткие, неудобные и скрипучие.
Фабио это знал. С этой веранды он когда-то, в день национального праздника, наблюдал фейерверк над городом. А поздно ночью пытался переспать с Нориной, не разбудив Лукаса. «Гуррама» принадлежала его двоюродному деду.
Иногда стоит следовать своему первому побуждению. Первым побуждением Фабио было позвонить Лукасу и сказать: «Угадай, где я сейчас нахожусь?» И послушать, как он на это отреагирует.
Фабио вынул из кармана мобильник и тщетно попытался набрать номер редакции. «Нет доступа к сети», – значилось на дисплее. В самом деле, этот захламленный сад находился в далеком пригороде за пределами досягаемости мобильника. Они убедились в этом наутро после национального праздника: все трое проспали и хотели заказать такси. Лукасу пришлось идти до поворота и еще дальше по шоссе, прежде чем он поймал сигнал связи.
Фабио пошел обратно. На полпути ему преградил дорогу мужчина в майке, похожий на тех игроков в карты.
– Кого вы ищете? – грубо спросил он.
– Я друг Лукаса Егера. Я думал застать его здесь.
Человек немного смягчился.
– Друг Лукаса. Вот как. Нет. Я его не видел. Но они приезжали на выходные. Он и эта, его новая. Они пахали больше дома, чем в саду, – прибавил он, подмигивая.
Фабио быстро пошел прочь, стараясь не думать о Норине и Лукасе в корабельной койке.
У поворота дороги сигнальная панель мобильника заполнилась маленькими квадратами. Фабио набрал номер редакции, выслушал два гудка и отсоединился.
Иногда нужно следовать первому побуждению. Но иногда лучше воздержаться.
Два часа спустя Фабио наткнулся на решающее указание.
Поездка в душном трамвае так его утомила, что до дома Марлен он быстро добрался на такси. От нечего делать он перелистал записи в ежедневнике, врубил компьютер и просмотрел сохраненные файлы, прослушал свои аудиокассеты, захваченные из редакции.
Одна была какая-то странная. Она называлась «Разное» и была пуста. То есть на ней ничего не было наговорено, но слышались какие-то шумы. Шорохи пустого помещения. Если усилить громкость, можно уловить что-то похожее на звук автомобиля, проезжающего мимо закрытого окна. Фабио включил максимальную скорость. Те же звуки, двумя октавами выше.
И потом вдруг, почти в самом конце сорокапятиминутной стороны А, прозвучал голос.
Фабио перемотал пленку назад.
Снова громкая тишина пустого помещения, а потом без всякого вступления женский голос:
«…просто все с собой. Поступайте с этим как сочтете нужным, но так, как понимал это он. Я могу на вас положиться?»
Он узнал этот голос. Говорила Жаклина Барт.
Другой голос ответил:
«Я вам обещаю».
И его он тоже узнал. Это было его собственный голос.
11
Найти номер Жаклины Барт не составляло труда. Определитель мобильника хранил в памяти один-единственный итальянский вызов.
– Отель «Санта Катерина», добрый вечер, – отозвался женский голос. Фабио попросил соединить его с госпожой Барт. После пяти гудков дежурная сообщила, что госпожа Барт вышла из своей комнаты, может быть, на террасу, и попросила не разъединяться. Фабио ждал.
– Барт у телефона. Я вас слушаю. – Где-то на заднем плане раздавалась музыка.
Сорокапятилетний Урс Бланк считается в профессиональных кругах одним из самых знающих адвокатов. Он достиг большего, чем смел мечтать. У него есть все: материальное благополучие, известность, уважение. Однако случайная встреча на «блошином рынке» с девушкой, торгующей безделушками из Индии, переворачивает всю его жизнь, превращая Урса Бланка в другого человека. Человека, способного на необдуманные поступки и даже на преступление.«Темная сторона Луны», не уступающая по напряженности остросюжетному детективу, упрочила славу Мартина Сутера как одного из самых талантливых современных писателей Европы.
Что делать, если тебя преследуют страхи, если не можешь уснуть по ночам и вздрагиваешь от каждого шороха?Бежать.Героиня романа Мартина Сутера Соня так и поступает — от своих страхов, депрессии и безысходной тоски она пытается спрятаться в небольшой деревушке.Но страх настигает ее и здесь. Кто-то играет с ней в жестокую и опасную игру — сначала подсовывает книгу с легендой о бедной пастушке, продавшей свою душу Миланскому черту, а потом инсценирует все те знамения, с помощью которых черт демонстрировал свое могущество.Соня подавлена, но она решает не сдаваться.
Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Обнаружить же тайное в явном призван герой романа по имени Конрад Ланг, которого поражает болезнь Альцгеймера. Недуг серьезный, чреватый полной утратой памяти и повседневных рефлексов, однако картины детства и далекого довоенного прошлого при этом оживают с невероятной четкостью. А ожившее прошлое, как вы понимаете, далеко не всем по душе. Не по душе оно в первую очередь Эльвире Зенн, солидной даме, хозяйке заводов Коха, которая своего нынешнего положения в обществе добилась, скажем так, не самым праведным путем.
Тамилец Мараван вынужден эмигрировать в Швейцарию — на его родине идет жестокая, кровопролитная война. С детства знающий тайны восточных специй, чувствующий, какие из них и в каком количестве добавлять в еду, чтобы блюдо стало утончённым шедевром, он вынужден выполнять самую грязную работу на кухне в шикарном ресторане. Его жизнь меняется после знакомства с Андреа — официанткой в том же ресторане. Предприимчивая и прагматичная, она предлагает Маравану начать бизнес. Отныне он может заниматься любимым делом — молекулярной кулинарией.
Мартин Сутер – швейцарский писатель, сценарист и репортер. Много лет за ним сохраняется репутация одного из самых остроумных и изощренных наблюдателей и бытописателей современной европейской «буржуазии»: этими наблюдениями он делится в своих знаменитых колонках Business Class, которые публикуются в нескольких влиятельных газетах Германии и Швейцарии. В конце 90-х Сутера прославил остросюжетный триллер «Small World», ставший мировым бестселлером.«Лила, Лила» (2004) – роман в романе. Признанный мастер психологического письма и увлекательных сюжетов сделал своим героем скромного официанта, чья страсть – литература.
Альмен, потомок богатого, но, увы, разорившегося рода, привык к роскоши. Даже когда ему было нечего есть, он вел себя так, будто у него в кармане несколько миллионов. Ему бы никогда не пришло в голову работать, но, однажды попробовав себя на поприще частного детектива, он уже не мог остановиться. Блестящий ум и интуиция позволяли ему без труда решать самые сложные головоломки, а природное обаяние и утонченные манеры – открывать двери, наглухо закрытые для других.Дело о розовом бриллианте, похищенном загадочным русским по фамилии Соколов, обещало стать самым прибыльным, но при этом и самым опасным.Что ж, риск ради денег – это вполне в духе нашего героя…
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.