Идеальные - [49]

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Тогда беги скорее домой. Ты же не хочешь проблем, правда?

– Нет, сэр. Конечно, не хочу.

Ему было все равно, если бы его посадили в тюрьму. Он этого заслуживал, но, к счастью, разумная его часть думала иначе. Он должен был заботиться о Розе и о своей семье и помнить о том, что они в нем нуждались. Их глаза так светились, когда они узнали, что он может стать часовым! Это значило, что у них будет больше денег и что они смогут наконец-то покинуть Серый округ. У Ларка появился шанс спасти жизнь своей сестры.

Когда он открыл дверь, дома уже было темно, но знакомый запах подгоревших углей и ужина тепло его приветствовал. Они очень редко пользовались углем для подогрева еды; чаще всего они запасали большую его часть на зиму.

Как и всегда, возвращаясь домой, он сначала проходил в комнату к Розе. Это была ее собственная комната, которой девочка очень гордилась; в большинстве семей братья и сестры делили одну комнату, а то и одну кровать, на двоих. Империя Розы представляла собой бывшую кладовку для рабочих дронов и была такой маленькой, что туда едва помещалось что-то кроме матраса. Кроме того, там еще была книжная полка с находками, которые она прятала от посторонних глаз, и небольшой ящичек, где лежала одежда. Там не было ни окон, ни вентиляции, ведь машинам не нужен был воздух. Поэтому девочка обычно оставляла дверь открытой. Ларк зашел в комнату, пнул матрас ногой и опустился на колени, чтобы поцеловать сестру в лоб.

– Ларк? – она сонно заморгала.

– Это я, Роза, – прошептал он, убирая ее волосы от лица.

– Она жива, – пробормотала девочка.

Роза повернулась в сторону с подушкой в руках, будто боясь, что кто-то ее отнимет.

– Кто жив? – Голова Ларка была будто опустошена, но вдруг в ней появилась целая буря из голосов. Он слегка потряс сестру за плечи. – Роза? Кто жив?

– Рейна. Она жива.

Часть 2. Благословенная

19

Рейна сидела на стуле и смотрела в зеркало. В ее ушах шумело, и мысли мчались, как на каруселях. Она почти час сидела здесь, в салоне искусств. «Красота – это искусство» – гласила надпись на стене. Она указывала на реальную цель этого заведения. Внешность была очень важна в Авентине, и поэтому множество стилистов бегали вокруг Рейны, чтобы «сотворить из нее произведение искусства».

– От призрака к Благословенной. Вот это взлет! – Бишоп широко улыбался.

– Спасибо, – отсутствующим тоном сказала Рейна.

Спасибо? За что? Нет, он все-таки спас ей жизнь. Да, она жива, но почему? Как она стала потерянной принцессой? Это была шутка? Она хотела спросить у Бишопа, было ли это каким-то обманом, но явно не при всех этих стилистах и горничных. Он подкупил эту женщину в белом халате? Когда Рейну увели оттуда, она все еще стояла на месте, хлопая своими ресницами и подмигивая камере.

– Бедняжка, – вздыхал кто-то, дергая за ее волосы.

– Поэтому я и не хотела, чтобы ее казнили! – сказал кто-то так громко, чтобы все это слышали, – я же вам говорила, разве нет?

– Да. Ты хотела, чтобы ее похоронили в темной камере и там ее съели крысы-оборотни.

– Или чтобы она сгнила в шахтах с остальными отбросами… Ты именно это говорила, – дополнил кто-то.

– Это была шутка! – послышался истерический смех. – Шутка!

– Ну не могли же мы догадаться об этом! В смысле, о том, что она не призрак… – Взгляды, которые они бросали на Рейну, заставляли ее испытывать дискомфорт.

Внезапно у всех появилось к ней сострадание. Они чуть не утопили ее в потоках своей совести и обращались с ней так, будто она была хрупким цветком, который ничего не умел делать.

«Идиотки», – подумала Рейна, нахмурившись. Она не скоро обо всем забудет. Ее глаза все еще болели из-за освещения в камере, но это была ничтожная ерунда по сравнению с тем, что она пережила, когда ее жизнь зависела от этих людей.

– Ты должна оставить свой след в истории, – прошептала одна из женщин. – Бедная, бедная девочка!

«Бедная девочка вообще-то тебя прекрасно слышит». Пальцы Рейны скользили по камешку на браслете. Она снова прятала его в кулаке, боясь, что его кто-то отберет. Это единственное, что осталось у нее в качестве напоминания о прошлой жизни. Все остальное было сожжено и смыто. Она не нашла ни единой пылинки в своих волосах.

– Кто знает, что они с ней делали…

– Это, должно быть, было ужасно. – В этот момент ее голову запрокинули назад, и кто-то начал выщипывать Рейне брови пинцетом.

Это действительно было ужасно.

– Прекратите, – прошипела Рейна.

– Так, уже лучше. – Женщина с пинцетом отошла от нее.

– Может быть, она душевнобольная… – прошептала она своей коллеге.

«Если я душевнобольная, может, это оттого, что меня собирались скормить акулам-мутантам?!»

Рейна попыталась игнорировать слова женщин и снова уставилась в зеркало.

На ней было белое платье без лямок, и его юбка выглядела так, будто ее сделали из яичной скорлупы. Из маленьких разломанных скорлупок. Это должно было символизировать ее перерождение, как ей объяснила служанка.

Ее волосы завили в локоны, а небольшие пряди, обрамляющие лицо, заплели в косички с золотыми нитями. Они были украшены белыми жемчужинами на кончиках и посередине. Ее голые плечи были покрыты золотой пылью.