Идеальное вторжение - [13]

* * *

Бары Шайеха всегда казались тебе слишком шумными. Ты сдал товар жирному торговцу, продал роботов, потому что выгоднее было их продавать, чем тащить обратно, и позвонил Аните. Ей было почти сорок, против твоих двадцати семи, но она так сильно напоминала тебе Эйлин, что ты ничего не мог поделать со своими чувствами.

– Как твой муж? – спросил ты.

– Умер три дня назад, – сказала она.

– Хорошо, – признался ты, и только потом вы завели разговор о ее караване. Ты приврал, что по дороге дважды пришлось отбиваться от падальщиков, и она сначала спросила о том цел ли товар, а потом, так между делом, цел ли ты. Ты сказал: «Все в порядке». Дважды сказал. Сначала за товар, потом за себя.

– На похороны приедешь? – спросила Анита.

– А когда они?

– Через три дня, – сказала она.

– Не успею, – соврал ты, не желая смотреть, как Великий Восьмилапый Робот утащит ее мужа в небытие.

– Я все равно буду ждать, – сказала Анита. Ты послал ей воздушный поцелуй и пошел в один из ненавистных баров, где обещали шокирующее зрелище для самых стойких. Самыми стойкими здесь называли тех, кто после двенадцати все еще держался на ногах и не спал под столом.

– Ты погонщик? – спросил тебя жирный торговец, подсаживаясь за твой столик. Вообще все торговцы были жирными. Ты вспомнил мужа Аниты и довольно кивнул. Абсолютно все.

– Нет. Я не погонщик, – сказал ты.

– Да брось! – привязался толстяк. – Такой загар либо у погонщиков, либо у падальщиков! – Вы познакомились. – Тот самый Калиф, что ибн Хасан?! – прокричал торговец. Помрачнел и сказал, что твои услуги ему не по карману. – А может, посоветуешь, кого-нибудь? – толстяк заискивающе вглядывался тебе в глаза. Ты сказал, что не знаешь никого, что сам ты из Новой Медины и вообще ты завтра уезжаешь, потому что у твоей любовницы умер муж, и ты ждешь не дождешься, когда Великий Восьминогий… Да ну его к черту, что за название?! Короче когда робот-могильщик утащит его в бездну. – Ах ты, хитрец! – погрозил тебе торговец и отсеялся. Тогда-то ты и познакомился с Финерти. Невысокий, худой, со стрижкой похожей на старый растрепанный веник.

– Я слышал кто ты, – сказал он.

– И что с того? – сказал ты.

– Посоветуй меня торговцу. Скажи, что я хороший погонщик.

– Не могу.

– Я знал твоего отца.

– Ложь.

– Это еще почему? – опешил Финерти. Ты рассказал ему про свою генетическую память. – Значит, ты и про Великое Переселение помнишь? – спросил он.

– Помню.

– Расскажи.

– Не хочу.

– Я заплачу, – Финерти высыпал на стол пару монет.

– Если я расскажу, ты оставишь меня в покое? – спросил ты.

– Клянусь! – он ударил себя кулаком в грудь.

– Тогда забери свои деньги и слушай.

* * *

Ты оплатил в кассе обратную поездку и добрался в Новую Медину, пользуясь сетью лифтов, меньше чем за день. Ассах встретил тебя и сказал, что похороны мужа Аниты не удались. Оказалось, он был настолько толстым, что робот-могильщик сломался, пока пытался утащить его.

– Анита плакала? – спросил ты.

– Все, как положено, – сказал Ассах.

– Хорошо, – сказал ты и отправился к вдове утешить ее боль. Она плакала и танцевала, виляя перед твоим лицом плоским животом и не было на ней ничего, кроме прозрачных шаровар. – Все будет хорошо, – говорил ты ей, и она кивала. Плакала, кивала и продолжала танцевать. Ты смотрел на нее и сравнивал с Эйлин. Да. Нравы, безусловно, сменились, но красота осталась прежней.

– Уже уходишь? – спросила Анита, когда время подошло к полуночи. Ты сказал, что нужно еще встретиться с друзьями и договориться о снаряжении нового каравана.

– Ты можешь больше не водить караваны, – сказала тебе Анита и пообещала, что, как только закончится время траура, она выйдет за тебя замуж. – Хочу стать твоей первой женой. – сказала она.

– Оплачь сначала своего мужа, – посоветовал ей ты.

– Оплачу, – пообещала она. Ты вышел из ее покоев и воспользовался лифтом, благо билет еще остался от последней поездки, чтобы вернуться домой. Кровать, на которой когда-то твой дед сделал твоего отца, а твой отец сделал тебя, скрипнула под тяжестью твоего тела. «Даже не верится, что теперь у нас есть своя квартира!» – пришел из памяти голос Эйлин. Они лежали с Хасаном здесь, и кровать еще была совсем новой. «Почитай мне стихи», – попросила Эйлин. Хасан смотрел на нее, а ты вспоминал космос. Но потом видение сменилось. Ты хотел, чтобы оно осталось, но тени застлали Эйлин, и на ее месте появилась совершенно некрасивая женщина. Она улыбалась тебе и что-то пела чистым журчащим голосом. И птицы, да, кажется так они назывались, подпевали ей в густых ветвях старых деревьев. Здесь птиц не было. Утром ты рассказал об увиденном Ассаху. Он выслушал тебя и сказал, что ему не нравится.

– Ты ведь никогда даже не видел птиц! – сказал ему ты.

– Мне не нравится, что женщина была некрасивой, – сказал Ассах. – Если уж это твоя память, то не лучше ли вспоминать только красавиц?! – И тогда ты сказал ему, что любить нужно сердцем. Сказал, потому что когда ты видел ту женщину, то чувствовал, что твой родственник любил ее так же, как Хасан любил Эйлин. И это главное. И еще птицы… И вы пошли к местному художнику, чтобы он нарисовал их с твоих слов, и Ассах смог восхититься этой красотой.