Идеальное отражение - [5]

– Закупаться когда придешь? – спросил он. – Или прямо сейчас?

– Нет, несколько дней отлежусь. – Я забрал полегчавший рюкзак, кивнул торговцу и вышел вон.

Теперь надо зайти к мнемотехнику, чтобы он проверил, что там с моими имплантами. Сомнение, возникшее во время схватки с «космическим» чугунком, никуда не делось, и лучше его поскорее развеять.

Заработал я сегодня неплохо, так что можно заглянуть к Арабу...

Араб, прозванный так за смуглую кожу и привычку поминать Аллаха, был «жженым» и совмещал способности мнемотехника и бионика. Брал он дорого, да еще имел обыкновение время от времени отправляться на «прогулки» по Пятизонью. Не для заработка, как я, а для того, чтобы утолить черное влечение, терзающее сердце любого опытного сталкера.

Такие, как я или он, – мы просто не можем жить без того, чтобы не бродить по зараженным, смертельно опасным пространствам. Это наше проклятье, наша страсть, в которой мы крайне редко признаемся, и наша судьба.

Даже те, кто имеет возможность не ходить туда, как, например, Араб и тот же Мерлин, все равно отправляются в походы по локациям, в заросшие автонами холмы, огнедышащие сопки, в кишащие биомехами и скоргами развалины. Рискуют жизнью, оправдывая это исследовательским азартом, жаждой наживы, адреналиновой наркоманией, любопытством, а чаще всего никак не оправдывая.

На мое счастье, Араб оказался на месте – на двери его «приемного покоя» не было замка.

– Эй, хозяин! Свободен? – Я стукнул в дверь кулаком.

– Заходи, во имя Аллаха, – ответили мне изнутри.

Тут, в отличие от логова Старьевщика, был яркий свет – лампа на потолке, и еще две на стенах. В центре располагалась кушетка, в углу шкаф, забитый всякими хитрыми приборчиками и интересными штуковинами.

– А, Лис? Привет. – Араб, высокий, почти как я, но лысый и смуглый, поднялся мне навстречу.

– Привет, – ответил я. – Посмотришь меня? Есть подозрение, что мои импланты сбоят.

– Посмотрю. – Араб кивнул и повел рукой в сторону кушетки.

Я отставил к стенке рюкзак, стащил шлем и прямо как был, в боевом костюме, улегся на кушетку. Доброму доктору он не помешает, а снимать – слишком долго, да и без него я, как голый.

– Закрой глаза и отключись, – велел «жженый», и я послушался.

Ощутил, как в глубине головы, где-то в самом ее центре, родилась легкая щекотка. Побежала вдоль позвоночника, отдалась в печени, где установлен метаболический имплант, проникла в глаза. Под опущенными веками замелькали цветные вспышки – обрывки образов, цифры, буквы.

Это побочные эффекты того, что Араб сейчас «общается» со вживленными в меня колониями наноботов, принявшими облик тех или иных устройств, пытается понять, все ли с ними в норме.

В один момент мне стало холодно, затем прошиб пот, и я услышал, как «жженый» застонал сквозь зубы.

– Ты подцепил заразу, – сообщил он после паузы. – Не смертельную, но опасную. Она и вызывала проблемы. Сейчас я ее стабилизирую, и все будет в порядке. Ничего нового не обещаю, просто нейтрализацию...

Зараза – это сумевшая проникнуть в мой организм колония диких скоргов, которых в Пятизонье, как микробов в канализации. Побывать в любой из локаций и не заразиться – невозможно, но для противостояния этой угрозе в моем организме имеются скоргофаги, и чаще всего их хватает.

А тут, вишь, не хватило.

– Действуй, – сказал я. – Нейтрализация так нейтрализация.

В лучшем и довольно редком случае мнемотехник способен превратить чужеродных нанитов в нечто полезное, ну а обычно он стабилизирует их, лишает активности и желания размножаться.

– Поехали, – процитировал Араб Юрия Гагарина, и в следующий момент мне стало очень плохо.

От Араба я вышел спустя час, несколько помятый, изрядно оздоровленный и лишенный приличной суммы денег.

Поглядел в затянутое облаками, начавшее темнеть небо, по-прежнему сеявшее снежинками, и решительно направился в сторону «Пикника». Дела сделаны, пора расслабиться, тяпнуть чего-нибудь прозрачного, а где этим заняться, как не в самом известном баре Пятизонья?

У входа я кивнул знакомому охраннику, спустился по лестнице и вошел в зал.

Народу внутри было прилично, и при этом, как говорится – всякой твари по паре, не считая вольных ходоков, наемников и прочих завсегдатаев. Трое егерей из «Ковчега» сидели в углу, мрачно и злобно посматривая по сторонам, несколько узловиков во главе с самим приором Александром пили пиво у стойки, а стол под висящей на стене фотографией Мерлина занимала компания «чистильщиков» – бойцов из Барьерной армии.

Этих-то какой черт сюда принес?

Я кивнул Лешему, знакомому сталкеру из московской локации, улыбнулся в ответ на свирепый взгляд одного из подручных Хистера и прошел к стойке. Распоряжавшаяся за ней Кали, хозяйка заведения, с неизменной сигаретой в углу рта и мрачным выражением на физиономии, увидев меня, хмыкнула.

– Еще одна шваль приползла, – сказала она. – Чего пить будешь, урод?

– И я тоже рад тебя видеть, – отозвался я. – Налей-ка мне водки пальца на четыре и сообрази что-нибудь пожрать.

«Вежливость» Кали давно всем известна, и обращать на нее внимание – глупо.

– Водки ему и пожрать. Размечтался! – пробормотала она, одной рукой вынимая сигарету изо рта и стряхивая пепел в пепельницу, второй открывая бутылку пива, а третьей и четвертой протирая стакан. – Садись за свободный столик, дармоед, сейчас тебе все принесут.