Идеальная няня - [31]

* * *

Вафа звонила ей несколько раз в день, «просто так, поболтать». Как-то вечером она предложила: хочешь, я к тебе зайду? Ее хозяева тоже укатили на каникулы, и она в кои-то веки могла делать что душе угодно. Луиза не понимала, что такого нашла в ней Вафа. Ей не верилось, чтобы кто-то с такой настойчивостью искал ее компании. Но впечатление от вчерашнего кошмара еще не вполне рассеялось, и она согласилась.

Они договорились встретиться возле дома, где жили Массе. В подъезде Вафа громко объявила, что у нее для Луизы сюрприз, и потрясла большим потертым пластиковым пакетом. Та замахала на нее руками. Она боялась, что их услышат. Молча и торжественно она шествовала по этажам, пока не добралась до дверей квартиры. Гостиная вдруг показалась ей до того унылой, что она прикрыла глаза ладонями. Ей захотелось отменить приглашение, вытолкать Вафу вон, вернуться к телевизору и получить свою дозу успокоительных картинок. Но Вафа уже плюхнула свой пакет на кухонный стол и теперь извлекала из него пакетики специй, курицу и стеклянный контейнер, в котором обычно держала свои пирожные на меду. «Хочешь, я сама все приготовлю?»

Впервые в жизни Луиза сидела на диване и просто смотрела, как кто-то готовит ей еду. Она не помнила, чтобы даже в детстве кто-нибудь готовил именно для нее, чтобы доставить ей удовольствие. Ребенком она доедала за другими. На завтрак ей давали суп, который каждый день подогревали, требуя, чтобы она очистила тарелку до блеска. Ей приходилось съедать все до капли, несмотря на застывший жир, кислый томатный привкус и плавающие в жиже обглоданные кости.

Вафа налила им водки с ледяным яблочным соком. «Если уж пить, так сладенькое», – сказала она, чокаясь с Луизой. Вафа так и не села. Она вертела в руках безделушки, разглядывала ряды книжных полок. Ее внимание привлекла одна фотография.

«Это ты, да? Прямо красавица! Тебе идет оранжевое!» На снимке Луиза – с распущенными волосами, с широкой улыбкой. Сидит на низенькой каменной ограде, обнимая одной рукой Милу, другой Адама. Мириам настояла на том, чтобы фотография стояла на полке шкафа в гостиной. «Вы член нашей семьи», – сказала она няне.

Луиза отлично помнила, когда Поль сделал это фото. Мириам зашла в посудную лавку и долго не выходила, выбирая, что купить. Луиза с детьми ждали ее на узкой торговой улочке. Мила забралась на каменную ограду, надеясь погладить серую кошку. И тут Поль сказал: «Луиза, дети, а ну посмотрите на меня! Какое прекрасное освещение». Мила села рядом с Луизой, и Поль крикнул: «Улыбка!»

* * *

– В этом году, – сказала Луиза, – мы опять поедем в Грецию. Туда же, на Сифнос. – Она показала наманикюренным пальцем на снимок.

Этот вопрос пока не обсуждался, но Луиза не сомневалась, что они снова отправятся на свой остров, будут плавать в прозрачной воде и ужинать при свечах на террасе ресторана. Мириам всегда пишет списки, объясняла она подруге, которая сидела на полу, примостившись у ее ног. Листочки с ее записями валялись во всей гостиной; Луиза находила их даже в супружеской постели и, читая их, убедилась, что скоро они и правда уедут. Будут бродить по бухточкам, ловить крабов, морских ежей и морских огурцов, и Луиза будет смотреть, как они съеживаются на дне ведра. Она будет заплывать все дальше и дальше, и в этом году к ней присоединится Адам.

Но вот отпуск приблизится к концу. Накануне отъезда они, конечно, пойдут в полюбившийся Мириам ресторанчик, хозяйка которого разрешала детям самим выбирать себе рыбу, еще живую, прямо на кухне. Они немного выпьют, и тут Луиза объявит, что решила не возвращаться обратно. «Я завтра с вами не полечу. Я остаюсь жить здесь». Разумеется, они страшно удивятся. Подумают, что она шутит. Засмеются – под влиянием выпитого, но и от смущения. Потом, поняв, что няня настроена серьезно, они забеспокоятся и начнут ее отговаривать. «Но, Луиза, это же полное безумие. Вы не можете здесь остаться. На что вы собираетесь жить?» И тут засмеется уже Луиза.

«Конечно, я думала о зиме». Остров, несомненно, будет выглядеть по-другому. Эти голые скалы, сухие заросли орегано и чертополоха, должно быть, не так приветливо выглядят под тусклым ноябрьским солнцем. Когда зарядят дожди, в горах, наверное, станет совсем сумрачно. Но это ее не пугает, и никто не заставит ее покинуть остров. Возможно, она выберет другой, но назад не вернется.

– А может, я вообще ничего не скажу. Просто возьму и исчезну. – И она прищелкнула пальцами.

Вафа внимательно слушала рассуждения Луизы об этих грандиозных планах. Она без труда представила себе синие небеса, мощеные улочки, утренние купания в море, и ее охватила глубокая тоска. Рассказ Луизы пробудил в ней воспоминания о ветреных вечерах на скалистом побережье Атлантики, куда в Рамадан вся семья отправлялась встречать восход солнца. Но тут вдруг Луиза рассмеялась, вырвав Вафу из мечтательных мыслей. Смеялась она, как застенчивая девочка, прикрывая рот ладошкой; взяв за руку подругу, она усадила ее рядом с собой на диван. Они подняли бокалы и чокнулись, похожие на двух школьниц, задумавших одну проказу, в которую никого не собирались посвящать. На двух девчонок, удачно прикидывающихся взрослыми.