Идеалист - [11]

— Почему вы здесь? — спросила Марина Мирославовна и посмотрела на часы.

— А там занято, сотрудники празднуют Новый год! — отчитался я.

— Да? Странно. Меня никто не предупреждал. Сейчас выясним. Идемте!

Я последовал за ней и готов был следовать хоть на край света. Первыми в коридоре Марину Мирославовну встретили ее приближенные. Я называл их так, потому что они сопровождали ее повсюду, присутствовали на каждой лекции и оставались до конца. После лекции ехали с Мариной Мирославовной в метро. В основном это были одни и те же ребята, изредка они менялись. За полчаса до начала лекции, всегда опрятные, в выглаженных белых рубашках, они стояли у входа и, мило улыбаясь и проверяя наличие абонемента, приветствовали слушателей. Если к ним обращались с вопросами, они любезно отвечали. Когда Марина Мирославовна просила протереть доску, кто-нибудь из дежурных тут же бросался выполнять ее просьбу. И делал это радостно, с энтузиазмом. Абсолютно определенно я ревновал ее к ним. В душе я порадовался, что опередил их и успел проинформировать Марину Мирославовну раньше, чем они. Марина Мирославовна направилась прямо в зал. Как я и предполагал, ради нас пир никто не отменил. Как только Марина Мирославовна возвратилась, попросила всех подойти поближе. Я уже было подумал, что речь пойдет об отмене сегодняшнего занятия и о следующем полугодии, но был приятно удивлен и чрезвычайно обрадован новостью: весь наш поток был приглашен в Дом Братства на чай! Дежурные должны были оставаться на месте до прихода последнего опоздавшего. На листе бумаги они начертили схему и обозначили маршрут, указав адрес. Пока люди подходили к ребятам с вопросами и уточнениями, Марина Мирославовна ожидала на улице. Где находится Братство, я уже знал, поэтому тоже вышел. Шел снег, она стояла без шапки, и, казалось, ей вовсе не было холодно. Как только собралась первая группа, в которой, естественно, оказался и я, Марина Мирославовна предложила следовать за ней и возглавила процессию. Маршрут был довольно прост, нужно было дойти до метро, а там прямая линия, без пересадок. Мы вышли через арку и перешли дорогу. Снег падал на землю крупными хлопьями, под которыми серость городского асфальта исчезала на глазах. Хоть уже и была середина декабря, но это был первый снег. Улицы были украшены еще в ноябре месяце, но ощущение праздника без снега не наступало. Каждый бутик, пользуясь случаем привлечь внимание клиентов, оформлял не только свои витрины, а развешивал светящиеся гирлянды везде, где только было возможно, и на столбах, и на деревьях. Но никакие, даже самые изысканные, светящиеся украшения, придуманные людьми, никогда не смогут заменить не нами придуманный снег. И вот только теперь все преобразилось. Яркие огни фонарей и витрин на сплошном белом фоне выглядели совершенно иначе, уютно, почти сказочно. Хлопья были такими огромными, что можно было разглядеть рисунок каждой падающей снежинки. Но для по-настоящему праздничного настроения требовалось чудо. То, что со мною происходило, сложно было назвать как-нибудь иначе. Мне казалось, что я попал в иное измерение, настолько изменилось мое восприятие всего вокруг.

Марина Мирославовна шла впереди и разговаривала с кем-то. Я тоже мог идти рядом с ней, принять участие в разговоре, задать какой-нибудь вопрос, но решил сохранять дистанцию. Я ни на секунду не упускал ее из виду, ловил каждое ее движение, я был рядом, я чувствовал ее, охранял ее. Взглядом я впивался в каждую снежинку, которая касалась ее волос, таяла и превращалась в маленькую блестящую капельку. Для меня это приглашение в Дом Братства было все равно, что приглашение к Марине Мирославовне домой. Я шел за ней и думал, как замечательно вот так идти, идти в неведомое, следовать за умной, красивой женщиной, быть в ее власти, верить ей. Мимо с озабоченным выражением на лицах пробегали люди и не замечали ничего необычного. Для них все было, как всегда. В конце рабочей недели они возвращались с работы, желали скорее добраться до своего дома, укрыться в нем от снега, холода и по-пятничному щедро поужинать. Для меня же теперь не существовало ни холода, ни голода. Я жадно вдыхал морозный воздух.

Мы спустились в метро. Народ отряхивал с себя снег. Возле кассы образовалась очередь. Марина Мирославовна, стоя у турникета, что-то искала в портфеле. К счастью, в кои-то веки у меня оказалось целых два жетона, и я тут же протянул ей один. Она нашла, что это весьма кстати, поблагодарила и поспешила бросить его в автомат. На эскалаторе я спустился на пару ступенек и оказался прямо перед ней. Ее собеседники остались позади. Мы с ней были одни. Ее пальто было расстегнуто. Я стоял к ней лицом и еле дышал.

— Когда приедем, ты мне напомнишь про жетон, ладно? А то я могу замотаться и забыть.

— Что вы, не нужно, — только и сказал я, а сам подумал, что отдал бы ей все существующие жетоны, только чтобы вот так стоять с ней рядом.

— Спасибо, что выручил!

— Рад быть вам полезным!

— А тебя кто к нам привел? Не помню всех имен и фамилий… Такая красивая русая девушка, Аня, кажется?..

— Аня, да! Мы вместе учимся в университете!