Идеалист - [45]

XXXI

– Это в корне неправильное решение, – улыбался Стас. – Ну, какого черта вы будете делать в Москве? У вас же там на новогодних праздниках все вымирает. Оставайтесь! Съездим в Молдавию, здесь недалеко, у меня там друзья живут... Ты даже не представляешь, насколько там круто!

– Да не до веселья мне, – ответил я, собирая вещи в рюкзак. – Ренат останется, если захочет, а у меня голова кругом. Мне надо побыть одному. В тишине. Да и перед главредом тоже как-то оправдаться надо бы. А то получается, что протусовался здесь впустую, деньги редакционные спустил, а материала никакого.

– Странное, наверное, ощущение, – призадумался Стас, – да? Ну, чисто профессиональное. Имеешь на руках убойные сведения, а опубликовать не можешь.

– Да не то слово, брат. Стараюсь об этом не думать. Что там знакомые твои, выяснили про Машу что-нибудь?

– Только то, что территорию Украины она не покидала. Во всяком случае, официально, через общие границы. А так – кто ее знает...

– Плохо дело. Понимаешь, я мог бы хотя бы опубликовать то, что дал мне Пономаренко. Но боюсь, а вдруг там кто-нибудь лишний замешан. Там просто фото и видео, подтверждающие связь Третьяченко с иностранными спонсорами Майдана. Ну, деньги он там берет у них, отчеты, расчеты, беседы в ресторанах, прочее всякое...

– Ни фига себе, – он присвистнул. – Так что получается, американские валенки в качестве гуманитарной помощи – это еще не все?

– Да какие валенки, блин, – я раздраженно впихнул в рюкзак ноутбук. – Валенки. Там речь идет о конкретных шестидесяти пяти миллионах долларов, вкачанных сюда почти официально, через Государственный департамент США, а заснят Третьяченко в компании сотрудников посольства США и прочих вполне официально работающих на Украине американских организаций. И эта публикация для него была бы весьма неприятной.

– Да уж, понимаю...

– Нет, не понимаешь, – я взглянул на Стаса в упор. – Официально Третьяченко поддерживал Януковича. То есть, все это окружение, и один из его кураторов, тот самый покойный Кирпа, все они были в этом уверены.

– Эва, – Стас замер. – Кажется, начинаю понимать...

– Вот и умница, – я чуть улыбнулся. – Только молчи, я тебя умоляю. Это может сильно повредить Маше.

– Ну что, – из коридора послышался грохот ботинок, голос Рената. – Такси приехало, ты готов?

По полупустым предновогодним улицам мы ехали в сторону вокзала. По моей просьбе радио выключили, и тишину в салоне лишь изредка нарушали звуки рации, посредством которой таксисты держали связь с центральным диспетчерским пунктом. Надо отметить, что девушки-диспетчерши, в основном, относятся к своим таксистам как-то очень тепло, по-человечески, и вибрации их голосов частенько трогательно сбиваются с официально-казенных на глубоко женственные. Для девушек подопечный таксист – не обезличенная прокладка между рулем и сиденьем, как в Москве, а вполне живой человек, которому нужно по максимуму облегчить труд. Таксисты отвечают девушкам взаимностью и даже обращаются к диспетчерскому пункту очень нежно – «базочка».

– Да, базочка, понял, – улыбаясь, говорил наш таксист в рацию. – Сейчас на вокзал отвезу, а потом на Саксаганского. Спасибо, базочка.

Мы остановились на красный сигнал светофора. До вокзала оставались считанные минуты. Я задумчиво полез в карман за сигаретами. Сидевший на заднем сиденье Ренат вдруг сдавленно кашлянул и пребольно ткнул меня кулаком в плечо.

– Илюх, вправо посмотри.

Я повернул голову. Рядом с нами стоял сияющий новизной очень красивый внедорожник «БМВ». Затонированное в ноль стекло водительской двери было наполовину опущено, а сидящая за рулем девушка докуривала сигарету.

Я не поверил глазам. Рука автоматически дернулась к кнопке стеклоподъемника; стекло опустилось, и я высунул голову наружу. Маша докурила, выбросила окурок на припорошенный снегом асфальт и вскользь покосилась на наше такси.

Наши глаза встретились.

Несколько бесконечных секунд мы сверлили друг друга расширенными взглядами. Загорелся зеленый свет. Она вдруг опомнилась. Стекло быстро поднялось, мощный внедорожник утробно зарычал и без пробуксовки сорвался с места.

– За ним! Быстрее! – Я пихнул локтем нашего водителя. – Быстрее давай, ну!

– Та куда там, – опасливо покосился он на меня. – Разве это возможно? Вы ж гляньте... – водитель мотнул головой в сторону стремительно удаляющегося «БМВ». – Я ж его в жизнь не догоню.

Думать стало больше не о чем. Где-то внутри, грозясь вырваться наружу, клокотала злобная ярость. В ушах гулко раздавался глумливый голос Третьяченко: «Почему ты уверен, что выбранная тобой, говном, баба вдруг окажется не говном? Как ты смеешь на это надеяться?»

– Ренат, – я обернулся на заднее сиденье. – А может, ну ее на хрен, эту Москву?

– А чего, – заговорил он, понимающе мотнув головой. – Там Стас что-то про Молдавию говорил. У меня и загранпаспорт есть. Это для вас, хохлов, все дороги открыты, а мне, русскому, в Молдавию только по заграну можно...

Но в Молдавию попасть не удалось. Мы вернулись к Стасу, и я отправил на почту главреда всё, что скопилось у меня за это время. Несмотря на предновогоднюю суету, через час Геннадий Артурыч мне прозвонился и не терпящим возражений тоном приказал срочно мчаться в аэропорт: билет до Москвы уже заказан.