Идеаль - [24]

Может, съездите в Санкт-Петербург посмотреть, как будущие обложки «Muteen» ходят босиком по линолеуму? Давайте, я вас приглашаю на торжище стрекоз. Там вам будет кого благословить, да и заблудших душ наспасаетесь вдоволь. Работы край непочатый для попа в поисках модели развития! Да, понимаю, вы хотите сказать, что конкурс несовершеннолетних красоток не способствует теологическим медитациям. А жаль, я бы вас с радостью включил в жюри. Православный судья от «Aristo Style Contest» утроит в объеме пресс-релизы. Тем хуже для кандидаток, им не придется выставлять себя на суд спецкора Божьего! Но все же обещайте мне помолиться за спасение их душ, пока меня не будет. Не понимаю, как вам удается устоять против моего приглашения. Вы сильнее меня. Как можно жить в обществе искушения, никогда не поддаваясь на его приманки? В деле доведения мужской половины человечества до депрессии и отчаяния наша эпоха побила все рекорды. Поймите, мне надоело вечно извиняться за свое мальчишество. Мне надоело, что у меня не получается стать вами.

OK, da svidania, у меня тоже башка раскалывается, я тоже монотонно бормочу и раскачиваюсь. Ладно, мне пить хочется, я пошел, у вас и так дел выше церковной крыши. Но я непременно зайду к вам, вернувшись из Питера. Ваше спокойствие очищает меня. Думаю, меня впервые в жизни кто-то выслушал. В «Zima» и «First», ночных клубах R&B, все равно никто ничего не разберет — музыка заглушит мои стоны. Там девушки мотают головой в такт, вместо того чтобы читать Виктора Пелевина, Андрея Геласимова и Владимира Сорокина. Эти места созданы для другого: кричи не кричи — никто все равно не обратит на тебя ни малейшего внимания и ты утонешь в гуще спрессованного одиночества. Тут каждый за себя, твои рыдания растворятся в шуме, и в темноте никто не заметит твоих гримас. Конечно, я пойду тусоваться сегодня вечером, ваше участие заводит меня! Хотите, скажу, что означает аббревиатура R&B для московской молодежи? Вовсе не «Rythm & Blues», a «Rich & Beautiful»![51] Da svidania, дорогой спаситель — слухом и духом! Davai, kharasho и dobre! Я привык повторять русские слова с утра до ночи, не очень понимая, что они значат, — ладно, идет, поехали, ОК, согласен, по рукам, давай-давай, — знай меняй их местами, и контакт установлен, смысл слов не важен, если они сокращают дистанцию между людьми. Но меня уже манят далекие звуки, заполоняющие мою полую жизнь. Как сказал Джойс, «молчание, изгнание и хитроумие».[52] Я еще до такого не дошел, но благодаря вам я с каждым месяцем все ближе к цели. Чао, аминь!

Муж мой был как мотылек, вылетит — не поймаешь. В нем не за что было зацепиться — я жила с невидимкой. Октав все время смывался, словно мылом. А я превращалась в его прачку. Даже в день свадьбы он думал о чем-то другом, не знаю о чем. Может, уже планировал наш развод. И зачем только я за него вышла — наверно, из мазохизма. Да, я думаю, мы любили друг друга, хотя сейчас предпочитаю об этом забыть: обидно, что все пошло к чертям. Наверно, он очень желал меня, но спутал желание и любовь. Он буквально исходил страстью и беспрерывно кончал где угодно на всех парах. Вряд ли он когда-либо понимал, что такое любовь. Участие, человечность, великодушие (оно же не сводится к алиментам). Он с утра до ночи твердил, что любит меня, и я поверила, но ему надо было только, чтобы я от него зависела финансово, он хотел превратить меня в рабыню, и вначале мне это даже нравилось, потому что я тоже считала, что люблю его, понимаете? Он был сентиментальным злодеем, «влюбленным в любовь», как говорится, то есть влюблялся не в человека, а в позу, в жест, в сам принцип. Это худшие в мире извращенцы, они убеждены в своей непорочности, но предпочитают идею человеку. Такая ребяческая любовь, прекрасная как в кино, порождает только боль и разочарование и не может пройти бесследно. Первые две недели, ну месяц, ну три все идет отлично, зато пробуждение чудовищно. Самое страшное, что миллионы людей отравлены этой конфетной эстетикой, да и я тоже, судя по всему, поддалась ей, а как иначе объяснить, что я развесив уши внимала его вздору? <…> Он отсутствовал, даже когда мы занимались любовью. Наверняка мечтал об одной из своих любовниц. А меня уверял, что, приходя к любовнице, думает обо мне! Делить постель с шизофреником — интересный опыт. Вскоре и я во время секса начала думать о других мужиках, таким образом, в нашей постели никто не занимался делом. Он научил меня супружескому равнодушию, жизни, лишенной чувств. Сегодня я даже не в состоянии его ненавидеть, но и не тоскую без него — честно говоря, я смутно его помню. Я жила не с Октавом, а возле него, я бы сказала — «в его тени», но это неточно: будучи прозрачным, он просто не отбрасывал тени. Его даже нельзя назвать человеческим существом, это был бесплотный андроид, в списках не значащийся, некая гуманоидная сущность. Все мое время уходило на ожидание, на попытки привлечь его внимание, но ничего не получалось, — ей-богу, не муж, а какой-то обмылок, который к тому же пачкался. Я жила в ощущении постоянной фрустрации, он не уважал женщин вообще и свою жену в частности, полагаю, корни этого надо искать в его детстве. Его воспитывала разведенка, он боготворил женщин, но рассматривал их как тюремщиков, вертухаев, надсмотрщиков. Я часто говорила ему: «Ты думаешь, что ищешь отца, на самом деле ты бежишь от матери, мудила несчастный!» Он каждый раз впадал в бешенство, но потом признался, что ничего более умного ни одна женщина ему раньше не говорила. Рост числа матерей-одиночек, как ни странно, очень повредил образу женщины: для их отпрысков они стали синонимом Закона, которому надо покоряться, недостижимым абсолютом с одной стороны и осточертевшим казематом — с другой. И конечно, никто никогда не сможет сравниться с первой женщиной в их жизни. Ромен Гари, французский писатель русского происхождения, назвал этот комплекс «обещание на рассвете». Но у него такое детство выглядит необычным, трогательным и поэтическим. Сегодня дети, выросшие с матерями-одиночками, стали правилом, а не исключением. Сделанный таким образом мужчина страшно боится одиночества. Он готов поселиться в меблированной трехкомнатной квартире с первой встречной, лишь бы не просыпаться одному по утрам. Но он тут же начинает упрекать свою подругу в том, что она украла у него свободу. Такие мужики не взрослеют, они — лишь побочное следствие сексуальной революции. Что делать с этими особями, которые не способны ни жить с кем бы то ни было, ни оставаться без спутницы? Это потенциальные «human bombs».