ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии - [20]

Хотя и до этого в России бывали голодные годы, на сей раз голод сознательно использовался для того, чтобы закрепить революционный успех. Голод 1920 года дал возможность подорвать силу и власть церкви и конфисковать то имущество, которое до сих пор еще не было изъято. В секретном письме членам Политбюро Ленин сделал эти цели кристально ясными:

Как раз сейчас и только сейчас, когда люди в голодающих регионах едят человечину и улицы усеяны сотнями, если не тысячами, трупов, мы можем и должны с жесточайшей и беспощаднейшей энергией провести экспроприацию церковных ценностей, не прекращая подавлять всяческое сопротивление. Чем больше представителей реакционного духовенства и буржуазии мы при этом сможем уничтожить, тем лучше.

Логично было бы предположить, что активисты национальных движений были в лучшей ситуации, чем обреченные на смерть классы, поскольку сталинская формула «национальной по форме и социалистической по содержанию культуры», казалось бы, оставляла некое пространство для национальной жизни. Но интересы революции были превыше всего советская официальная цензура жестко ограничивала возможности для национального самовыражения Все, что могло поощрить национальную гордость — неважно, русскую ли, еврейскую или украинскую, — было реакционно, и проводники такой формы национализма должны были быть подвергнуты репрессиям.

Тем не менее в этой войне против национализма, и в особенности русского национализма, в котором Ленин видел главного врага революции, наступила неожиданная пауза: нападение Гитлера в 1941 году застало Сталина врасплох. В этом кровавом столкновении двух жестоких диктаторов Сталину стало сразу же ясно, что коммунистические лозунги о классовой солидарности мирового пролетариата и о его интернациональной дружбе не способны вдохновить и мобилизовать граждан СССР на бескомпромиссную борьбу с врагом. Потребовалось всего несколько дней для того, чтобы коммунистическая риторика была заменена обращением к национальным корням, патриотизму и даже религиозным чувствам, то есть ко всему тому, что составляет понятие самоидентификации. Столкнувшись с экзистенциальным кризисом, тот самый режим, который пытался разрушить нации и веру, теперь все свои надежды возлагал именно на них. Он обратился к старым российским традициям, к образам царей и великих полководцев Российской империи. Речь при этом шла не только о русской нации — самые различные религиозные конфессии, самые разные национальные группы были мобилизованы на священную борьбу с врагом, а официальная пропаганда немедленно поменяла тон и ударилась в национальную риторику. В 1944 году официальный гимн России — Интернационал, призывавший к восстанию мирового пролетариата, был заменен новым гимном, прославлявшим Великую Русь, которая навеки сплотила Союз нерушимый республик свободных. Стерильная, рожденная в пробирках философских алхимиков идея нового бесклассового мира, как выяснилось, не обладала необходимой притягательной силой для того, чтобы побудить людей воевать Наоборот, идея защиты собственного дома. Родины и корней оказалась достаточно мощной для того, чтобы миллионы людей готовы были отдать за нее свою жизнь.

Впрочем, война оказалась лишь временной передышкой в атаке на identity, предпринятой Сталиным. Сразу же по ее окончании великий вождь всех времен и народов с новой силой обрушился на реакционные народы, стоявшие на пути мирового прогресса. Целые нации были изгнаны из исторических мест своего обитания, будь то Крым или Кавказ, и в качестве зэков и рабов депортированы в Сибирь. Заключительный же акт марксистского творения нового человека, гомо советикус, должен был включать в себя и уничтожение евреев.

Антисемитская пропаганда часто использует довод о том, что марксизм на самом деле является еврейской теорией. И действительно, среди теоретиков марксизма и практиков Октябрьской революции 1917 года было немало евреев, которые подключались к революционной борьбе в надежде внести свой вклад в мировой прогресс. Большинство из них сгорит в огне революции либо как ее герои, либо как предатели в последовавших за ней пожарах чисток, так и не осознав, какого монстра они помогли создать. Тем не менее, несмотря на жесткий контроль властей, подавляющее большинство советских евреев не имело ничего общего с марксистской теорией и прилагало невероятные усилия для того, чтобы не потерять связь со своими трехтысячелетними корнями, со своей identity.

Было немало наций, которые Маркс не любил и считал «неисторическими», но особое место в своем сердце он оставил для ненависти к евреям. Маркс, чей дед был раввином, называл евреев химерической нацией, лишенной реального существования, он утверждал, что единственным Богом евреев являются деньги. Сталинский взгляд на еврейскую проблему не очень отличался от марксистского: в статье «К национальному вопросу» он подробно остановился на том, почему евреи не являются нацией. Как может быть нацией народ, разбросанный по всему миру, народ, который не скрепляет ничего, кроме религиозных предрассудков, которые вот-вот будут выкинуты на свалку истории? Впрочем, это не помешало ему в нужный момент мобилизовать евреев на борьбу с нацизмом точно так же, как он сделал это и по отношению к другим, «нормальным» нациям. С началом войны немедленно был создан всесоюзный Еврейский антифашистский комитет, а популярные еврейские актеры, поэты, писатели и музыканты были посланы за границу для того, чтобы получить необходимую помощь евреев Америки и всего мира.