ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии - [12]

Шрифт
Интервал

Но в этих книгах я находил и более глубокие параллели с моим собственным состоянием. Дон Кихот, который при прошлом прочтении книги представал в виде комической фигуры, превратился в бескомпромиссного диссидента, в свободного человека, который несмотря ни на что и вопреки всему оставался верным своему видению мира. Его называли сумасшедшим — но все его сумасшествие состояло в том, что он не хотел поступиться дорогими его сердцу традициями рыцарства. Несмотря на то что я далеко не во всем разделял его идеи — в конце концов, не следует забывать, сколько евреев погибло от рук рыцарей в ходе Крестовых походов. — сама эта преданность идее, сама готовность пойти за нее на смерть открылись для меня с совсем другой, не литературной стороны Ситуация, в которой оказался Дон Кихот, напоминала мне ситуацию в СССР, где диссиденты бросавшие вызов сумасшедшему миру Оруэлла, сами оказывались за решеткой дурдома.

Среди документов, которые я помогал готовить для обеих групп — движения за права человека и еврейских активистов. — были описания этих насильственных госпитализаций в советские психиатрические клиники. Мои следователи объявили эти документы антисоветской пропагандой и потребовали, чтобы я публично отказался от них. «В конце концов, что такое сумасшествие? — спрашивали они риторически. — Разве его определение не зависит от общества в котором вы находитесь? Тот, чье поведение резко расходится с нормами общества, в котором он живет, может быть признан сумасшедшим».

Неудивительно поэтому, что для КГБ каждый инакомыслящий был врагом государства, которого можно было подозревать в сумасшествии, и который ввиду этого заслуживал наказания. Истина и ложь, безумие и вменяемость были поставлены с ног на голову в том сумасшедшем мире, в котором герой Сервантеса чувствовал бы себя как дома.

Антигона Софокла была другим вымышленным персонажем, с которым я чувствовал особое родство. Похоронив своего брата, она поставила преданность семье выше преданности государству и тем самым преступила закон. Как это перекликалось с нашим опытом в СССР, где власти пытались разорвать нормальные человеческие, семейные и любые другие связи, заменив их безоговорочной преданностью государству. Брата натравливали на брата, сына — на отца и недаром поэтому героем советского пантеона был Павлик Морозов — двенадцатилетний мальчик, выдавший своих родителей властям за то, что они, пытаясь прокормить семью, спрятали выращенное ими зерно, а затем с удовлетворением наблюдавший за их арестом.

Публичный аспект был очень важен — члены семьи арестованного обязательно должны были его осудить Каждый из тех, кто подавал документы на выезд в Израиль, сталкивался с этой извращенной реальностью непосредственно: многие получали отказ в выезде из-за того, что родители не готовы были подписать соответствующее разрешение Речь, кстати, далеко не всегда шла о детях — иногда это были люди в возрасте пятидесяти-шестидесяти пет, но согласие их родителей все равно требовалось. Для родителей дать такое разрешение означало публично выразить свое несогласие с режимом. Опасаясь потерять свое положение в обществе или работу, многие из них отказывались делать это.

Как Сократ, которого его сограждане-афиняне заставили выпить чашу яда по обвинению в развращении их молодежи, так многие диссиденты и еврейские активисты арестовывались за преподавание иврита или религиозную пропаганду. Как в книгах Рабле, мы жили в сумасшедшем мире, в котором «хвосты» КГБ официально не существовали даже тогда, когда они были совсем рядом, и, как от Одиссея, от нас требовалось найти источники мужества, бесстрашия и дерзости для того, чтобы преодолеть страх смерти. Погружаясь в вымышленный и в то же время такой реальный для меня мир литературных героев, я чувствовал с ними глубокую солидарность. Неважно, были они реальными историческими фигурами или нет, существовали в действительности или только в книгах — я чувствовал их присутствие, они были абсолютно реальны, они жили вместе со мной в моей маленькой камере и помогали мне бороться и побеждать Я уже не сидел как зритель в партере — я присоединился к той реальной битве, которую вели они и которую теперь выпало вести мне «Жизнь замечательна. — говорили они мне. — и есть так много вещей, ради которых стоит жить. Но помни: есть вещи, ради которых стоит умереть Оставайся сильным, будь верен нашим общим принципам, будь верен самому себе — и мы поможем тебе, вместе мы победим».

Что изменилось при вторичном прочтении этих книг, почему эти литературные образы вдруг ожили и оказали на меня такое влияние? До этого я был отдельным атомом, отдельной, не причастной ни к чему единицей, чьей конечной цепью было выжить, приспособиться. Почувствовав свою связь с народом, с историей, я обрел силы, которые дает ощущение причастности к чему-то большему, чем ты сам, я почувствовал себя частицей огромного целого. Именно это дало мне возможность ощутить свою солидарность с героями, которые так отличались от меня своим языком, историей, верованиями, системой ценностей и видением мира. Они были моими соратниками, потому что их, как и меня, одушевляло чувство причастности к чему-то большему, чем ты сам: идее, народу, истории, ради которых не жалко было и отдать жизнь Мы стояли перед тем же самым вызовом: забыть о страхе смерти, заменить его «страхом божьим», то есть страхом быть недостойным идеала, изменить самому себе. Ощущение причастности к своему народу, ощущение своей identity изменило меня, придало мне новые силы. Я по-другому видел теперь их борьбу, их готовность идти на жертвы во имя того, что было для них дороже всего, дороже самой жизни. Их пример вдохновлял меня, укреплял мое внутреннее чувство свободы Я знал, что, защищая право на свои ценности, я в каком-то смысле продолжал их борьбу, я сам становился частью истории, которая, в конечном счете, будет на нашей стороне.


Еще от автора Натан Борисович Щаранский
Не убоюсь зла

 Книга о тех, кого оставил в ГУЛАГе, желание поделиться опытом с теми, кто может там оказаться - таковы мотивы написания воспоминаний Натаном Щаранским. Факты, которые описаны в книге, в течение девяти лет были единственным содержанием жизни. Они мысленно повторялись, перебирались, продумывались, анализировались в тишине тюремного карцера тысячи раз.


Рекомендуем почитать
Газета Завтра 1088 (39 2014)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Западная Сахара. Преданная независимость

Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.


Распад Украины. Юго-Восточная республика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.