Ибн-Хальдун - [6]

Шрифт
Интервал

— Есть у меня осел, Родившийся под Счастливой Звездой, если будет мне дозволено считать равноценными осла и ослицу, ибо есть у меня ослица.

— Продай ее мне,— молвил Тамерлан.

— Может ли быть выше награда, чем твое желание, обращенное ко мне, твоему ничтожному слуге. Возьми ее даром и позволь мне быть благодарным тебе, о Тимур, Родившийся под Счастливой Звездой!

Их разговор был прерван появлением Шах-Малика, который что-то сказал Тамерлану на ухо. Тот тяжело встал и вышел из шатра. За ним вышли все присутствующие.

Дамаск был охвачен огнем. Железный Тимур не сдержал своего обещания. Прищурившись, он долго смотрел на пылающий город.

— Иди ко мне в орду,— сказал он вдруг, обратившись к Ибн-Хальдуну.

— Нижайше благодарю тебя, о Родившийся под Счастливой Звездой.

Встреча третья

Ночь — пора горьких мыслей. Или — мыслей, облекающихся в призрачную плоть?

Ибн-Хальдун не один. В темном углу его комнаты, куда не достигает вздрагивающий свет масляного светильника, сидит Тень. Ибн-Хальдун вглядывается и постепенно различает детали: вот заискрилось, засияло золото парчового халата, блеснули хитрые глазки, в злом оскале высветились зубы. Да. Это он, Тамерлан. И здесь он не дает покоя.

— Что тебе нужно от меня, злодей? — восклицает Ибн-Хальдун. Но Тень молчит.

— Я вижу, ты ждешь от меня чего-то. Я все тебе отдал, что мог, я, бедный ученый, чье имущество — бумага и калам. Даже ослицу ты у меня выклянчил. И свободу мою хочешь отнять. Не соглашусь я тебе служить — ты меня убьешь. Я льстил тебе. Я боялся тебя и боюсь, а лесть — это сила слабых и оружие беззащитных. Я тебя величал «О Родившийся под Счастливой Звездой!» Твоя, что ли, в этом заслуга. И причем здесь звезда? Сила звезд — это сказки для глупых, тщеславных и жаждущих лести. Таких вот, как ты.

Ибн-Хальдун увлекается и забывает о Тени.

Нет дела до нас ни звездам, ни алому Марсу,
ни чистой Венере, что путь указует влюбленным в безлунные ночи.
Опутаны мы, как цепями, земными делами —
делами своими, делами чужими...
Упало зерно в борозду,
тучнеют стада на зеленых холмах,
меняла стирает монеты,
считая их в тысячный раз.
Вот пахарь склонился над плугом, а там
в бумаги зарылся писец утомленный,
а воин бряцает оружьем, пределы храня.
И все они связаны цепью:
одни без другого, как тело без членов.
И цены на рожь в Антиохии
большую силу имеют для жизни державы,
чем все констелляции, блеском покрывшие своды.
Движение круга гончарного более важно,
чем коловращение сфер...
Движение.
Круг.
И движенье по кругу...

Ибн-Хальдун замолкает на мгновение. Тень скалит зубы в темном углу.

Движение. Круг,— задумчиво повторяет он.— И движенье по кругу.
Лишь жизнь человека — летящая в бездну стрела.
И нет ей возврата: безумен стрелок и не видит он цели...

Ибн-Хальдун замолкает надолго, вспоминая о чем-то. О днях ли своей лихой молодости, когда летел он во главе конного отряда и трепетала у него за плечами белейшая куфийя... Или о прохладных сводах мечети в Бужи, где на страницах фолиантов змеилась вязь, подобно ручью в оазисе... Или о том, как на исходе ночи он вышел из крепости Банн-Саляма в пустыню, поставив последнюю точку в своей — он это знал — великой книге...

Немая Тень замахала руками, привлекая к себе внимание.

Теперь о тебе. Ты умрешь.
Есть у жизни предел. Наливается соком
трава, чтоб увянуть. И гроздь виноградная
полнится сахаром, чтоб умереть...
Надежда твоя на бессмертие — царство,
что тенью (да, тенью!) покрыло
народы и царства поменьше.
Могуче оно и широко раскинуло крылья. Не спорю.
Надежда твоя — это войско,
безжалостный меч и огонь.
Надежда твоя — это толпы рабов,
что строят бессмертье твое — монументы, мечети.
И тлен не затронет, ты думаешь, царства Тимура,
и будет оно возвышаться, бессмертье даря,
как лес монументов на теле округлом Земли?

Тень кивает. Ибн-Хальдун продолжает:

— Тебе я сказал в нашей первой беседе,
что тюрки — несметная сила. Что нет их сильнее.
Я правду сказал. Но не всю.
Ведь полная правда тиранам не люба.
Теперь же скажу тебе все. Ты запомни.
Движение, круг, и движенье по кругу.
Вершины достиг — и клонишься к упадку.
По кругу, по кругу другие встают.
Как круг тот гончарный —
один он, движенье едино.
Но разными сходят горшки,
а иные не сходят и вновь обращаются в глину.
Иной разобьется...
Есть царству предел. А предел этот — сила.
Не правда ли, странно?
Растет его сила и близится царство к зениту,
чтоб ринуться вниз, поломав свои крылья.
И гибнет оно, распадаясь на части.
И нет его славы...
Сбивают рабы имена с монументов
и даты побед со страницы стирают.
И нет уж тирана, и нет уж Тимура...
Сейчас ты в зените.
Но дальше и выше не двинешься.
Магриба ты не достигнешь.
Читай мою книжку о Магрибе. Там —
моя родина. Там — моя молодость. Там —
родники, что в оазисах плещут.
Там — мирные порты и Белого[4] моря прибой.
Но сила твоя на исходе, в зените,
и жадные руки твои увядают...
Надежда твоя на бессмертие — севу
подобна на скалах. Ты ужас посеял.
И кровь.
Да, было, что ты обещал не пролить
этой крови ни капли. Ты сдавшимся мир обещал.
И живьем закопал их — чтоб кровь не пролить.
Но кровь та безвинная пала на руки твои!

Тень испуганно осматривает свои руки, ничего там не находит и успокаивается, чтобы через мгновение снова беспокойно зашевелиться, так как Ибн-Хальдун продолжает:


Еще от автора Александр Александрович Игнатенко
InterТеррор в России. Улики

Что делают в России международные террористы? Ответ на этот вопрос дается через рассмотрение организации «Аль-Каида» как международной сетевой структуры, спекулирующей исламскими идеями для реализации нового мирового проекта. В книге подвергаются анализу организационные и идейные корни ваххабизма – одного из экстремистских направлений ислама, источника исламистского террора. Автор показывает, как идеи религиозных экстремистов – ваххабитов находят почву на российской земле, называет исполнителей и организаторов террористических актов, прогремевших в последние годы во всем мире.Иллюстрации, используемые в книге, взяты из исламистских источников в Интернете, а также из видеоролика, который был показан на телеканале Си-би-эс.


Ислам и политика

В книге известного российского востоковеда Александра Игнатенко на основе обширного фактического материала рассматриваются теоретические и практические вопросы взаимосвязи и взаимовлияния ислама и политики. Автор анализирует исторические обстоятельства возникновения, движущие силы и идеологию апеллирующих к исламу религиозно-политических движений рубежа XX и XXI веков в разных странах мира, включая Россию.


Зеркало ислама

На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.


Рекомендуем почитать
Сборник № 3. Теория познания I

Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.


Свободомыслие и атеизм в древности, средние века и в эпоху Возрождения

Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.


Гоббс

В книге рассматриваются жизненный путь и сочинения выдающегося английского материалиста XVII в. Томаса Гоббса.Автор знакомит с философской системой Гоббса и его социально-политическими взглядами, отмечает большой вклад мыслителя в критику религиозно-идеалистического мировоззрения.В приложении впервые на русском языке даются извлечения из произведения Гоббса «Бегемот».


Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.


Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.


Хосе Марти

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Платон

Книга проф. В. Ф. Асмуса посвящена жизни и творчеству одного из величайших мыслителей древности — Платона. Автор анализирует теорию познания Платона, его космологические идеи, учение об обществе и государстве, наглядно и выпукло прослеживая «анатомию» идеалистической мысли, которая воплощена в диалогах Платона. Вскрывая идейные истоки платоновского идеализма, автор показывает эволюцию мировоззрения Платона, его влияние на философию античности и на последующее развитие философии.


Гёте

Книга посвящена одному из крупнейших мыслителей второй половины XVIII — начала XIX века. Особое внимание в ней уделяется творческой биографии мыслителя. Философское и естественнонаучное мировоззрение Гёте представлено на фоне духовного развития Европы Нового времени.Для широкого круга читателей.


Николай Гаврилович Милеску Спафарий

Н. Милеску Спафарий (1635–1708) — дипломат, мыслитель, ученый, крупнейший представитель молдавской и русской культуры второй половины XVII — начала XVIII в. Его трудами было положено начало развитию в Молдавии философии как самостоятельной науки.В книге рассматривается жизненный и творческий путь мыслителя, его философские взгляды, а также его дипломатическая деятельность.