И за воздух хватаясь руками - [8]

Я пока ещё не очень трушу,

Чуя холод вечной мерзлоты.

Дыбом шерсть,

Вся выгнулась дугою.

Веер искр –

Бенгальским бьёт огнём.

Млечный путь

Течёт большой рекою

И мельчает суетливым днём.

* * *

Стук яблок по цинковой крыше,

Как выстрел, вгоняет в озноб.

Грызут перекрытья стен мыши.

Вдруг бабочка села на лоб. –

Пугаясь легчайшего взмаха

Хитиновых крыльев на лбу,

Как будто недоброго знака,

До крови прикусишь губу.

И думы придут, новосёлы,

Что время предзимья пришло.

И в сон в улье свалятся пчёлы.

А детство давненько прошло:

Не падаешь с крыши покатой,

Встревоженный лунным серпом.

Сорвут двери с петель утраты.

Уж выстужен за ночь весь дом.

* * *

Опять лечу на карусели,

Что, как юла, с одной ногой.

Дни отпускные пролетели,

Не став равнинною рекой.

Опять лечу.

Куда – не знаю.

На чём стоит юлы той ось?

В цейтнот, как в ощип, попадая,

Я просвечу ход дней насквозь:

Волчок всё крутится, но тише,

Ребром готов к стене припасть,

И с каждый кругом к ней всё ближе,

Чтоб прислониться – и упасть.

* * *

Пути к обратной жизни нет.

И никогда уже не будет.

И сквозь листву (хоть розов свет!)

Осенний день выходит в люди.

К ветрам – столь розовый закат:

Они несут тоску и тучи,

Шагать по жизни наугад

Нельзя им, выбрав спуск покруче.

А там овраг –

И тишина…

Там – глина,

Попросту – опока…

Там палка крепкая нужна:

Спускаться долго, одиноко,

Чтоб не скатиться вниз на дно,

Переломав остатки крыльев.

…А то, что свыше им дано,

Всё разлетится, к счастью, пылью.

* * *

Я всё же тебя позову,

Хоть голос твой твёрдый, как сталь.

Ты – как натянул тетиву,

Но лёгкая гложет печаль.

Прочь страх, что стрела полетит,

А юность уже не вернёшь.

Пусть к жизни пропал аппетит,

Но лук нерешительно гнёшь.

Я всё же тебя позову –

И дрогнут зрачки-угольки:

Зажгут ненароком траву,

Что скошена с лёгкой руки.

* * *

С клином птиц краски сплыли на юг.

Роща чёрными машет ветвями.

Вдавит в грязь лист опавший каблук.

Разобщёнными бродим путями,

В дебри леса пугаясь попасть.

Три сосны на опушке милее.

Обожжёт вдруг воскресшая страсть? –

От пожара не станет светлее.

День звенит, натянулся струной

В ожидании скорых морозов.

Обхожу я тебя стороной –

Не к лицу цвет очков, что был ро́зов.

…Красок нет:

Только в лужах шоссе,

Да и тучи всех прошлых серее.

И куда-то торопятся все,

Бодрым шагом идут, словно греясь.

* * *

Убежать на неделю из дома

И дырявый сачок прихватить,

Чтобы бабочек пёстрых ловить:

Без иллюзий вся жизнь невесома.

Наловить –

А потом засушить

Меж страниц, что пылятся на кресле.

В зиму книжка откроется если,

Будет, будет чем взор поживить.

Разноцветные,

В нежных разводах…

Экзотичен у каждой наряд.

Ну а книгу читать – это яд.

…Жить, – не думать о тёплых погодах.

* * *

Дождит – как будто бы в апрель.

Дождит…

И вновь зацвёл шиповник.

Я потеряла смысл и цель –

Не возраст этому виновник,

А жизни быстрой круговерть –

Бежит по кругу текст неона…

Всё повторяется.

…А смерть –

Жизнь перевозчика Харона.

* * *

Ночные холода

Остались на мели:

Так много стало льда,

Что ноги повели

К надежде,

Что любовь

Далёко не уйдёт.

Мысль будоражит кровь,

Покоя не даёт.

Однако жизнь крута:

Лететь – захватит дух.

А я уже не та,

И ты не лопоух,

Чтоб слушать сердца зов,

Не применять весы.

Бег времени суров,

Вперёд идут часы,

Хоть маятник летит

То вверх, то вбок, то вниз…

А снег, как сталактит,

Как запоздалый приз,

Блестит,

Маня

С горы

Промчаться с ветерком,

Чтоб, выпустив пары,

Не думать ни о ком.

МУЖСКАЯ РЕВНОСТЬ

Подхватила страстей круговерть,

Показалось, что юность всё длится…

Лучше юное сердце иметь,

Чем рядиться в одежды провидца.

Значит, снова, как в юности, глуп.

Седина – не к лицу:

Как посмела?!

…Сорвалось слово злобное с губ,

А душа лишь любови хотела…

Порывался парить в облаках

Там,

Где птицы уже не летают,

Где отпустит безудержный страх,

Что провидцев уже не бывает.

Ослеплён словом злобным, как взрыв,

Ты стоишь – оглушён и растерян,

Истуканом бессмертным застыв,

Даже в чарах любви не уверен.

* * *

Под зиму придумать любовь,

Где счастья, конечно, не будет,

Но будто мы молоды вновь, –

И кто-то, должно быть, осудит.

Ведь красное лето прошло,

В спокойной тоске пролетело.

И чуда ждать просто смешно:

Сентябрь листья рвёт оголтело,

Швыряет к отёкшим ногам, –

Обёртки, представь, от подарков!

Так мягко ступать каблукам!

(Труд дворников – явно насмарку).

Зонт вывернут – чаша весов,

Что копит бегущую воду.

А сердце, сбив ржавый засов,

Захочет в такую погоду

Бродить по знакомым местам,

Сжимаясь от древнего страха,

Что ходит за ним по пятам,

Как верная долгу собака.

…Как странно, что всё не узнать…

Всё в юности было другое.

И мысли бы надо прогнать,

О том, что помашешь рукою –

И сетку дождя разорвёшь,

Чтоб вырваться в тёплые руки,

Хоть в кроне гнездо не совьёшь:

Листва облетела за сутки.

Хорошее время пришло:

Не нужно живительных соков.

Но что-то такое нашло,

Что больше не ведаем сроков…

* * *

Город серый в Новый год: