И все-таки она красавица - [79]
Старик Захерин рассказывал разбуженным соседям, что приезжают его кузены из Джуго: «Мы не виделись двадцать лет!» Уисли сунул под струны второй гитары снимок своей невесты Найи, севшей на то же судно. «Она – звезда, ради нее я выучился играть, Нура будет ревновать, но я уговорю их спеть дуэтом. Получится отпадно!» Дариус, единственный чужак в маленькой бенинской компании, надел поношенный серый костюм, объяснив, что будет встречать дядю Рами, бывшего старейшину деревни Догбо-Тата, и свою жену Фатиму.
Рубен Либерос подавал фруктовые соки, содовую и шампанское. «Эти ящики – подарок внука царя Николая (он живет изгнанником в Эпернэ) в благодарность за одну тайную миссию, о которой и сегодня нельзя рассказывать!» Саворньян приобнял управляющего за плечи и отвел в сторону:
– Спасибо, Рубен. Спасибо.
– Я счастлив. За вас. Пройдет несколько дней или недель, и все вы наконец-то воссоединитесь с родными.
– А у тебя нет семьи, брат мой?
Либерос залпом допил шампанское. Нура извивалась, словно в трансе, пожирала Саворньяна глазами и пела, повторяя одну и ту же фразу:
Я чувствую себя чужим в этом мире
– Нет… Но не печалься обо мне, я сам так захотел. Я камень, качусь по дороге задом наперед. Под такими ничего не растет.
Саворньян разлил шампанское по стаканчикам.
– Выпьем за ваши семьи, братья. Разлученные и готовые снова объединиться. В детстве мать с отцом отправили меня учиться в пансион в Саламанку, в пятидесяти километрах от дома. Мы виделись трижды в год – на Рождество, Пасху и летом. Как же я их ненавидел! Меня выгнали собственные родители. Будь они живы, я бы не сумел воздать им полной мерой. Поступи они иначе, я бы застрял в деревне, как мои ровесники, откармливал бы свиней и растил детей, чтобы они стали свиноводами после моей смерти. Сегодня вы поняли, братья, что мир – большая деревня, так рассеивайтесь по планете, собирайте все цветы, какие найдете. И тогда день воссоединения станет праздником.
Все снова выпили до дна.
– Я пополню твои запасы, Рубен, – пообещал Саворньян. – Когда получу Гонкуровскую премию.
Рубен махнул рукой, отказываясь от предложения, и спросил:
– Сколько ты заплатил?
– Немного.
– А поточнее?
– Три миллиона африканских франков. Чуть меньше пяти тысяч евро за каждого пассажира.
Рубен обвел взглядом танцующих. У всех этих мужчин и женщин вряд ли было больше десяти евро в кармане и ста – на счете в банке.
– Мы справляемся, – сказал Саворньян. – Иногда скидывается вся деревня. Некоторые занимают у ростовщиков, закабаляясь до конца жизни.
– А ты?
– Взял кредит на тридцать лет. Погасим через десять – благодаря моему преподавательскому жалованью, авторским правам и зарплате медсестры, которую будет получать Бабила. Мы умеем экономить. Потом оплатим Кейвану курсы железнодорожных машинистов, а Сафи купим салон красоты. Кое-кому обходится намного дороже, а у моих браслеты зеленые.
Рубен Либерос вздернул брови, выражая удивление. От шампанского у него слегка кружилась голова. Нура сделала перерыв, а гитара Уисли и джембе Дариуса затеяли бешеную гонку.
– Наша сеть проводников использует браслеты трех разных цветов, – объяснил Саворньян. – Цвет определяется суммой, уплаченной за переход. Такие же пластиковые браслеты носят постояльцы клубных отелей «все включено». Их нельзя подделать или поменять, а срезать и выбросить разрешается только в последний день. Зеленый – 5000 евро, синий – 7000, красный – 10 000.
Рубен неверной рукой поставил пустой стаканчик на подоконник, тот покатился и упал на пол.
– Зачем платить десять тысяч евро за переправу на другой берег Средиземного моря?
– В зависимости от цвета плывешь в трюме или сидишь на палубе, в темноте машинного отделения или возле иллюминатора. Сможешь в любой момент утолить жажду или будешь страдать без воды. Отправишься в путь или останешься ждать, если не хватит места на всех или вдруг испортится погода. Ты шокирован, Рубен? – Саворньян хохотнул, он тоже выпил лишнего. – Вначале я тоже негодовал, потом задумался. Любой вид транспорта функционирует по этому принципу, так? Любой! Бизнес-класс или эконом-класс. По-скотски или по-королевски. С чего бы нелегалам лишаться подобного выбора?
Управляющий кряхтя наклонился и поднял стаканчик.
– Разноцветные браслетики для сортировки людей, – прошептал он. – То еще изобретение.
– Не говори, друг! Миллионы мигрантов, заселивших Америку, тоже были разделены уже в дороге. Одни платили целое состояние за невероятную роскошь на плавучих городах, а другие сотнями мерли на нижней палубе, как жалкие псы.
Саворньян похлопал Рубена по плечу, и они подошли ближе к танцующим. Нура сменила репертуар и теперь исполняла поп-шлягеры пёльской певицы Инны Моджа.
Мы собираемся потратить некоторое время на празднование.
Из Рио-де-Жанейро в Сан-Диего,
А потом поедем в Бамако.
