И все-таки она хорошая! - [46]
Из полиграфии понятие избыточной защиты перекочевало и в орфографию, в пунктуацию, и здесь оказалось полезным. Граница между предложениями отмечена точкой; точка — вполне достаточный защитник этой границы. Большая буква, как будто, избыточная защита. Значит, она не нужна.
Примечание, конечно, должно быть выделено, отграничено от остального текста. Найдите здесь примеры, когда это выделение обеспечено защитами: недостаточной, достаточной и избыточной
Проверьте сами, как легче читать, как легче угадывать слова — по верхней части строчки или по нижней
Рассуждение это неверно по двум причинам. Сочетание точка — большая буква вовсе не избыточно для обозначения границы между предложениями. Ведь мы то и дело встречаем в брошюрах, книгах, журналах и т. д. случаи, когда после точки идет малая буква, а предложение все то же, не новое (вот только что, строчкой выше был такой случай). Если будет принято правило — не писать больших букв, то появятся затруднения в чтении и понимании таких, скажем, фраз: Он детально изучил крестьянские войны XVII в. после введения нового цензурного устава труд его, наконец, появился в печати.
Но даже не это главное. И не то, что большие буквы помогают различать слова Орел — орел, Любовь — любовь. Как-нибудь и без них смогли бы разобраться, где город и где птица.
Важнее другое: утомление при чтении резко возросло бы. Мы не одинаково, не в равной степени четко воспринимаем нижнюю и верхнюю половину строки. Проверим это. Разделим строчку на две половинки; попробуем отдельно прочесть нижнюю и верхнюю. Чтение нижней дается труднее; верхняя читается сравнительно легко (смотрите рисунок на предыдущей странице).
Глаз при чтении движется у нас по верхней половине строки; мы ее лучше схватываем и воспринимаем.
Точка стоит внизу; большие буквы возвышаются над строкой. Стоит нам отказаться от больших букв, и чтение станет труднее: глаз невольно придется вести понизу, где точки, а нижняя часть строки — вы сами убедились — менее различительна, чем верхняя. Труднее будет узнавать и разграничивать слова при чтении.
Точка (самый «маленький» пунктуационный знак по форме и самый «большой» по значению) является слишком незаметной опорой для читающего, и прописная буква, следующая за точкой, является своего рода графическим «рупором» этой точки, ее «усилителем» и служит опорной вехой в процессе чтения.[85]
Пример с большими буквами поучителен: он показывает, насколько сложны вопросы, связанные с улучшением орфографии. Когда решаются вопросы письма, когда думают о его изменении, нужны многочисленные наблюдения, опыты, статистические подсчеты; нужны всесторонне обдуманные заключения языковедов. А языковедам часто необходима помощь психологов, специалистов по полиграфии, физиологов, невропатологов, методистов, квалифицированных педагогов. Их рекомендации должны быть официально утверждены и превращены в орфографическое правило — только тогда надо следовать письменному новшеству. Помните об этом!
О русской орфографии можно рассказать во сто раз больше, чем рассказано здесь.
Я же хотел показать одно: русская орфография хороша, а может быть еще лучше. Беречь ее надо — и осторожно, с толком улучшать.
Книга написана… По пока она печаталась, время шло. По постановлению президиума Академии наук СССР совсем недавно образована Орфографическая комиссия; ее задача — улучшить наше письмо, освободить его от недостатков. Доброго ей успеха!
Так как же рождаются слова? И как создать такое слово, которое бы обрело свою собственную и, возможно, очень долгую жизнь, чтобы оставить свой след в истории нашего языка? На этот вопрос читатель найдёт ответ, если отправится в настоящее исследовательское путешествие по бескрайнему морю русских слов, которое наглядно покажет, как наши предки разными способами сложения старых слов и их образов создавали новые слова русского языка, древнее и богаче которого нет на земле.
Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.
Содержание этой книги напоминает игру с огнём. По крайней мере, с обывательской точки зрения это, скорее всего, будет выглядеть так, потому что многое из того, о чём вы узнаете, прилично выделяется на фоне принятого и самого простого языкового подхода к разделению на «правильное» и «неправильное». Эта книга не для борцов за чистоту языка и тем более не для граммар-наци. Потому что и те, и другие так или иначе подвержены вспышкам языкового высокомерия. Я убеждена, что любовь к языку кроется не в искреннем желании бороться с ошибками.
Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».
Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др. В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.