И все-таки она хорошая! - [11]

Шрифт
Интервал

Пусть каждая буква обозначает один единственный звук; каждый звук передается только одной буквой. Стоит нарушить это простое соотношение, и сразу же начнутся затруднения — или для пишущего, или для читающего.

Почему, например, буква ъ превратилась в пугало для русских школяров? Потому что в русском алфавите до 1918 года две буквы — е и Ъ — обозначали один и тот же звук. Взаимно однозначное соответствие было нарушено, и это очень затрудняло пишущих..

Или другой случай: один и тот же звук [в] изображается то буквой в (так в большинстве случаев), то буквой г, например, в окончаниях слов: нового, его, или в словах сегодня, итого, сеголетка (забавное словечко, придуманное ихтиологами: так они называют рыб, выклюнувшихся в этом, текущем году). Снова нарушено правило взаимнооднозначного соответствия между буквой и звуком; поэтому и возможны ошибки: севодня, с одной стороны, иа-рисогоно — с другой. Если буква в будет обозначать только

40

звук [в], а буква г — всегда звук [г], то никакой путаницы не будет. Так рассуждают сторонники фонетической орфографии.

Эта орфография основана на одном-единственном правиле: что произношу, то и пишу. Или по-другому: что слышу, то пишу. Ничего более легкого не придумать; а значит, и нет лучшей орфографии.

Многие так думают. Боюсь, что и вы, читатель, сочувствуете этим взглядам. А ведь на самом деле нет ничего труднее и мучительнее фонетической орфографии. Мы бы страдали от нее, когда писали; она мучила бы нас при чтении.

Я учу вас диссимилятивно якать

Достоинство орфографии в том, что она одна для всех. Только тогда она позволяет в привычных сочетаниях букв легко и просто узнавать слова. А все ли мы говорим одинаково? Если одинаково, то фонетическая орфография хороша. А если нет… Надо это выяснить.

Существует образцовое русское произношение. Его называют литературным. Но владеют им далеко не все[27]. В наше время литературное произношение господствует только в городах (где больше, где меньше). Оно проникает и в деревню, все сильнее и сильнее — но еще не одержало там победу. Это дело будущего.

А пока у нас существуют и не скоро исчезнут речевые моря, озера, заливы — диалекты, говоры, наречия русского языка. Каждая местность имеет свои особенности в языке, в произношении.

Многие думают, что диалектное произношение хаотично, сумбурно, беззаконно. На самом деле оно подчиняется строгим правилам, особым для каждого говора.

В некоторых говорах цокают. Произносят цашка, крицатъ, он отцаянный, столицный, цас, хоцу — везде ц вместо привычного для нас ч. И это — строго закономерно: ц заменяет звук ч не в некоторых словах, а во всех, не по капризу говорящего, а всегда. Звук ч строго изгоняется из этого говора.

Сейчас я познакомлю вас с одной из систем произношения, которая встречается на юге России. Представьте, вы услышали такую речь:

— Почва у нас плохая: писок кругом. Речка-то — вот она, рядом; в пяске, можно сказать, живем. От писка и урожай плохой. Пяски нам мешают…

Кажется речь совсем хаотична: то писок, то пяске; то писка, то пяски… На самом же деле здесь не хаос, а строгая закономерность. Смотрите, как произносят в этом говоре:

нисла, дила, нрнла, писка;

лятела, к стяпе, глядела, в пяске;

за силом, снижок, он рибой, писок;

сястрица, лясник, тяни, пяски[28].

Замечаете, от чего зависит произношение предударного гласного? Ведь совершенно ясная закономерность. В слоге перед ударением (посмотрите) всегда: или звук [и], или звук [а][29].

Посмотрите табличку: она указывает, когда появляется тот, когда другой звук; сверьте с напечатанными выше примерами.

Если под ударением то в первом предударном слоге

[и] [а] (буква я)

[е] [а] (буква я)

[о] [и]

[а] [и]

Такое произношение называется диссимилятивным яканьем архаического типа.

Вы видите, произношение в диалектах определяется строгими фонетическими законами. Дано нам какое-то слово «икс». Под ударением у него [а]. Что будет звучать в первом предударном слоге (после мягкого согласного)? Конечно, [и][30]. Это слово типа нисла.

Вот, наконец, еще один тип произношения (наконец — в этой книжке, а в говорах существует огромное количество разных систем произношения, вероятно, не все они еще открыты). Говорят

писла, дила, прила, писка;

литела, к стине, глидела, в писке;

за сялом, сняжок, он рябой, пясок;

сястрица, лясник, тяни, пяски.

Это — диссимилятивное яканье суджанского типа. Таблица такая:

Если под ударением то в первом предударном слоге

[и] [а]

[е] [и]

[о] [а]

[а] [и]

Предположим, загадано какое-то слово, существительное. Первый звук — мягкий согласный; вслед за ним — предударный гласный. При склонении существительного все-то он меняется… больше ничего о нем неизвестно. За ним снова согласный и ударный гласный [а]. Какой же гласный произносится в предударном слоге? На этот вопрос можно ответить без колебаний.

Произносится [и], если это говор с диссимилятивным яканьем архаического типа; смотрите табличку.

Произносится [а], если это говор с диссимилятивным яканьем суджанского типа; смотрите табличку.

Видите, какая здесь точная закономерность.

И сложная. Ведь произношение гласного зависит сразу от четырех условий.


Еще от автора Михаил Викторович Панов
Занимательная орфография

В занимательной форме рассказано, как связано русское правописание с фонетикой, о сущности основных принципов отечественной орфографии, ее законах.


Рекомендуем почитать
Путь и шествие в историю словообразования Русского языка

Так как же рождаются слова? И как создать такое слово, которое бы обрело свою собственную и, возможно, очень долгую жизнь, чтобы оставить свой след в истории нашего языка? На этот вопрос читатель найдёт ответ, если отправится в настоящее исследовательское путешествие по бескрайнему морю русских слов, которое наглядно покажет, как наши предки разными способами сложения старых слов и их образов создавали новые слова русского языка, древнее и богаче которого нет на земле.


Набоков, писатель, манифест

Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.


Большая книга о любимом русском

Содержание этой книги напоминает игру с огнём. По крайней мере, с обывательской точки зрения это, скорее всего, будет выглядеть так, потому что многое из того, о чём вы узнаете, прилично выделяется на фоне принятого и самого простого языкового подхода к разделению на «правильное» и «неправильное». Эта книга не для борцов за чистоту языка и тем более не для граммар-наци. Потому что и те, и другие так или иначе подвержены вспышкам языкового высокомерия. Я убеждена, что любовь к языку кроется не в искреннем желании бороться с ошибками.


Прочтение Набокова. Изыскания и материалы

Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».


Именной указатель

Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др. В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.


О семантической структуре словообразовательно-этимологических гнёзд глаголов с этимологическим значением ‘драть’ в русском языке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.