И всё, что будет после… - [71]

– А к-к-ак же, п-простите… наука?…

– Наука? Ишь, чего захотели! Сказали же, что властям она будет не нужна.

– Правда, потом – ещё через десять лет, шеф, помните?! Нанотехнологий захотят!.. Как во всём мире… Это после того, как всю науку, блин, похерят гады и «замочат в сортире»… Так их «нововсесоюзный» пахан будет народу в телевизор популярно говорить…

– Да, Чесь! Да! Во всех газетах про парки нанотехнологий писать станут!

– «Васюки»!

– Но всего-то лишь скверик вокруг общежития и разобьют!

– И крестик на могилке похороненной ими науки поставят. До только хрен им после всего этого – нанотехнологии! Хрен им в задницу чёрта лысого после похорон!

– Н-ну, Чесь!.. Ну! – похлопал его по плечу главный иностранец. – Не хандри… Жаль, правда… – добавил он, понимающе глядя на Жору, и выразительно покачал головой, – нанотехнологии-то у них под ногами валялись…

«И вы их!.. Вы их!..» – хотел закричать следователь, но только сжал кулаки и прожёг ненавидящим взглядом «фиолетового».

Тот и Жору успокаивающе похлопал по плечу. Потом с сочувствием посмотрел на профессора:

– Так что наслаждайтесь жизнью, пока дают.

– Ага… А, что, позвольте, будет… здесь вообще – на этой… территории?..

– Вот-вот, – снова влез взявший себя в руки шофёр и нагло захохотал. – Курица – не птица, Польша – не заграница. А здесь!.. где тоже было Великое Княжество Литовское… Да Катька пополам разделила… чтобы уже рыпаться не смогли…

– Чтобы уже не встали с колен, Чесь… – сурово покачал головой иностранец.

– Даже не Польша, и не Литва, и не знаешь, как назвать. Да?

– В семнадцатом веке придумали Белую Русь, потом, много лет спустя, – Белоруссию… Потом отменили…

– Потом снова разрешат…

– Чесь!

– А потом… Ну да ладно, шеф! – Пепка махнул рукой.

– На этой территории, как вы выразились, – ядовито подчеркнул «фиолетовый», – некая неопределённость. Всё будет зависеть от того, будет ли у вас здесь гражданское общество… Скорей всего, как в России – нет…

– И вместе с ней гикнетесь ко все чертям, если не поумнеете!

– И ждёт вас одна судьба…

– До поры – до времени, шеф! Не каркайте!

– Идите завтракать… Всё готово! – позвал детский голос.

– Прошу с нами… Есть хороший индийский чай… – профессор откинул газету и посмотрел на троих умным взглядом из-под очков. – И кофе…

– Знаем-знаем! Из магазина «Чай и кофе» на Кировском проспекте… – закивал Пепка. – Всё оттуда же, как всегда…

– Из последней командировки… – начал было профессор.

– А там сейчас, знаете ли, олимпиада. И еще больше очереди, когда товар выбрасывают…

– Чесь… – строго шепнул старший, затем поблагодарил профессора за приглашение и вежливо отказался, сославшись на дела.

– У нас, знаете ли, машина на Долгом, – пояснил Пепка, кивнув за палатки отдыхающих, – стоит там под большим дубом. А на том берегу, – кивнул он в противоположном направлении, откуда они пришли, – милиция всех шмонает.

– Документы проверяют, – смягчил «фиолетовый». – А нам не хотелось бы… Знаете ли… лишний раз встречаться…

– Да-да, – всполошился понимающе и профессор. – Это, знаете ли, беда… Хорошо, если собирают курортный сбор, мы уже заплатили… Но если…

Иностранцы вежливо, но без промедлений распрощались, а Пепка, оглянувшись ещё раз, помахал рукой.

Жора направился за учёным. Вид у следователя был задумчивый. А профессор, на ходу придерживая скреплённые проволокой очки, поспешно накидывал на себя рубашку из застиранной фланели в чёрную и серую клетку, с почему-то обрезанными чуть пониже локтя рукавами.

Следователь шёл молча следом по вытоптанной в траве тропинке, устремив взгляд в землю, и оглянулся. Позади него Леночка с радостным визгом входила в воду.

Глава 8. Завтрак на траве

Когда Жора поднял глаза, он увидел накрытый к завтраку стол, два пустых полосатых шезлонга и спину Шурочки, стоявшей в одном купальнике над кастрюлей с убегающим молоком. Загорелая до черноты, сосредоточенная и как-то по-царственному изящная, словно египетская статуэтка, она застыла с полотенцем в руке в ождании ответственного момента.

У её ног рядом со сбитым из досок столом для примуса стояло ещё одно раскладное кресло. А на сидении из полосатого брезента лежала книжка и рядом – красное яблоко из цыганкиного сада. «Феномен человека» – прочитал он на потрёпанной обложке.

От неприятного чувства, что тебе насмешливо смотрят в спину, Жора механически оглянулся и увидел два нахальных глаза, причём один из них был рыжий, а другой – зелёный, а хозяин их – малый лет десяти, какой-то надутый и важный, с ухмылкой изучал Жору сзади, неся в руках два раскладных стула.

– И как вы это всё себе объясняете? – злорадно спросил малец, внутренне чему-то ликуя.

– Да он, может, ничего и не знает, – сказал профессор.

«Опять сплошные загадки, – смолчал Жора. – А выяснится – и яйца выеденного не стоят!»

– Удочки-то без вас нашлись, – продолжал малец, приставляя стулья к столу, – Живулькина чуть инфаркт не схватил от второго комплекта! Он вам сюрприз поднести хотел, а оказалось – вы ему сто очей вперёд, нос утёрли! Удочки-то откуда взяли?

– Осторожно, горячая! – сказала Шурочка, и две ловкие детские руки поставили на стол завёрнутую в полотенце кастрюлю.