И вохровцы и зэки [заметки]

1

Я не против мата, даже, может быть, за, я только против того, чтобы мат был мерилом и выразителем свободы слова.

2

Здесь, надо признать, за последние десять лет произошли серьезные изменения. Ругать теперь дозволено всякого, и мы уже к этому успели прицыкнуть, но зато и роли — кто бы мог подумать! — переменились существенно. Теперь любой беспамятный пьяница, да и трезвый, если ему не лень, проклинает любое начальство, невзирая на уровни; а вот продавцов (кооператоров), евреев, соседей, а также всяких прочих китайцев — кроют теперь как раз писатели и, в первую очередь, деревенщики. Так что все в нашем мире стремится и движется, вот только жаль, не всегда понятно — куда. (Примечание автора, 1990).

3

Здесь, впрочем, сказав о сходстве, справедливости ради, надо хотя бы в сноске сказать о различии: об энергии этого человека, о его безусловной тяге к добру и о том, что десятка три настоящих стихов, тех, что в общем потоке автопародий все-таки он сумел написать, — это вовсе не мало и стоит благодарного слова. (Примеч. автора, 1990)

4

И здесь также за отчетный период изменилось многое. Очередь осмелела и поумнела, и не верит ни в прошлое, ни в настоящее, ни, тем более, в будущее. А проклятья избалованности и развращенности продолжают, конечно, звучать и сегодня — но только из уст все тех же писателей, в том числе и Проскурина. Колбасы, впрочем, по-прежнему нет… (Примечание автора, 1990)