И вновь искушение - [23]

— Что это? — раздался голос Дэпни. — Кто-то идет?

— Ах, дорогой, — сказала Джилли, — возвращайтесь в помещение. Я последую за вами через минуту. Да поторопитесь, милорд!

По тропе застучали тяжелые ботинки. Снова оцарапав тыльную сторону ладони, Коннолл с трудом отвел от себя упрямый куст роз.

— Ваш герой, кажется, оставил вас одну в темноте, — сказал Коннолл, огибая изгородь, чтобы увидеть Эванджелину.

Она держала ожерелье с бриллиантом в руке. Посмотрела на него и бросила в открытый ридикюль. Несколько мгновений после этого Эванджелина стояла в оцепенении.

— Вы, — услышал он, наконец.

— Да, я. Хотя после того, что я подслушал, не знаю, зачем я здесь появился.

Эванджелина бросилась к нему, схватила за плечи и пригнула его, чтобы прижаться ртом к его рту. Стремясь сохранить равновесие, Коннолл ухватился рукой за ветку ближайшего вяза и прижал ее спиной к стволу дерева, после чего поцелуй стал еще крепче.

Она стонала, словно пытаясь слиться с ним.

— Чего вы хотите? — сумел он спросить между поцелуями, которые следовали один за другим.

— Мне нравится, как вы целуетесь, — прошептала Эванджелина.

— Что еще?

Подняв лицо, она нахмурилась, тяжело дыша.

— Что вы имеете в виду? Я не рыскала по кустам.

— Нет, рыскали.

Ее щеки вспыхнули.

— Ах да, я забыла! Однако я по крайней мере шла по дорожке.

Коннолл посмотрел в ее красивые карие глаза.

— Я не ошибся в отношении вас, Джилли? — пробормотал он.

— Вы застали меня… в момент слабости.

— Сомневаюсь.

— О чем вы, черт возьми, говорите?

— Почему Дэпни, почему Редмонд? — перебил он ее. — И почему вы думаете, что я буду пребывать в счастливом ничегонеделании, пока вы целуетесь то с одним, то с другим?

Она растерянно отодвинулась от него.

— Я не обязана объяснять вам все.

— М-м-м… Я заметил, что лорд Дэпни был в зеленом. Это было по вашей просьбе, я полагаю, чтобы гармонировать с вашим платьем?

— Ну и что из того? Если вы не желаете выполнить даже простейшую мою просьбу, это не значит, что все другие мужчины должны быть такими же высокомерными и упрямыми, как вы.

Кое-что начинало проясняться. Преодолевая желание почесать царапины на руке, Коннолл продолжал сверлить ее глазами.

— Так вот оно что. Вы пытаетесь стать такой, как ваша мать.

— Не говорите вздор…

— Вы хотите не любовника и даже не мужа. Вы хотите получить слугу. Кого-то такого, кто одевается в тон с вашим нарядом, подносит вам нужные вещи и ведет себя ненавязчиво и необременительно.

— Уходите! — закричала Эванджелина. Он засмеялся, покачав головой:

— Если я ошибаюсь, то, пожалуйста, поправьте меня.

— Если вы не уйдете, уйду я. — Топнув ногой, она повернулась и направилась к дому.

Коннолл смотрел, как Эванджелина удалялась в сторону канделябров, льющих желтый свет, затем сел на каменную скамью, которую освободили она и Дэпни. Проклятие! Как могла женщина, столь настойчивая и умная, как Эванджелина Манроу хотеть — даже не хотеть, а активно искать — товарища, который не мог предложить ей ничего, кроме пустой оболочки? Доход, титул и… что еще? Руку, на которую опереться?

Что бы она ни искала, очевидно, он не попадал в эту категорию. А это означало, что он мог либо отступиться от нее и позволить заполучить ее Редмонду или Дэпни, либо сделать шаг вперед и доказать ей, что она не понимает, что делает.

Он потер рот рукой. Бежать с поля боя было не в его натуре. И он не был готов позволить Эванджелине Манроу уйти, чего бы она там, как она считает, ни хотела.

Глава 7

— Я не хочу его надевать, — сказала Эванджелина, сердито глядя на деревянную шкатулку на туалетном столике.

— Но сегодня на вечере будут все, — возразила мать. — У тебя никогда не появится лучшей возможности продемонстрировать его. И, кроме того, ты выглядишь так элегантно в платье цвета сапфира с голубым бриллиантовым ожерельем.

— Я уже решила надеть жемчуга. — Нервно потирая кончики пальцев, Эванджелина отодвинула шкатулку подальше.

Все могло быть простым совпадением, подумала она. Вероятно, так оно и было. Но когда на ней был «Соланум», она испытала два очень неприятных поцелуя и предложение, которое ее обрадовало гораздо меньше, чем следовало бы. В те моменты, когда она откладывала в сторону ожерелье, всякий раз появлялся Коннолл Аддисон. И независимо от того, была ли она сердита на него или нет, ей не нравилась идея о том, что бриллиант определяет, встретятся они или нет.

— Но вечер у Хаулетта — это нечто выдающееся. Эванджелина повернулась лицом к матери:

— Это тебе следовало бы надеть его.

— Что? Я не могу. Рейчел подарила его тебе.

— И я скажу, что оно будет выглядеть на тебе сегодня замечательно, если ты примешь его во временное пользование.

Виконтесса уставилась на шкатулку:

— Это великолепная штучка.

Стараясь скрыть неловкость, Эванджелина взяла шкатулку и подала ее матери:

— Я пока еще не уверена в этом вздоре о проклятии, но я предлагаю сделать вывод тебе.

— В таком случае я надену его.

С легкой улыбкой виконтесса взяла шкатулку и извлекла из нее бархатный мешочек.

— Разговор о проклятии — сущий вздор. Я надеюсь, что причина того, что ты не хочешь его надеть, совсем не в этом.

— Разумеется, не в этом.

— И если бриллиант приносит неприятности, — продолжила мать, — то, возможно, что у кареты лорда Роли отвалится колесо, и мы побудем на балу без его сопровождения.