...И в трещинах зеркальный круг - [7]

– Очень, очень милая, – мисс Марпл призадумалась. – Добрая, пышущая здоровьем, жизнерадостная.

– Но хоть какие-то недостатки у нее были? – засмеялась Хитер. – У меня есть.

– Видите ли, у нее всегда была настолько определенная точка зрения, что порой она не замечала, как на то или иное явление могут посмотреть другие, как они могут его воспринимать.

– Вот и ты как-то в войну пустила в дом семью, которая лишилась крова, а они забрали наши чайные ложки и скрылись, – вставил Артур.

– Ну, Артур, как же я могла их не впустить! Я бы сотворила зло.

– Между прочим, это было фамильное серебро, – с тоской в голосе напомнил мистер Бэдкок. – Восемнадцатый век. Принадлежало бабушке моей матери.

– Дались тебе эти старые ложки, Артур. Уж давно пора про них забыть.

– Боюсь, я не из тех, кто быстро забывает.

Мисс Марпл задумчиво посмотрела на него.

– А чем сейчас занимается ваша знакомая? – обратилась Хитер к мисс Марпл скорее из вежливости.

Мисс Марпл ответила не сразу.

– Элисон Уайлд? Она… умерла.

Глава 3

1

– Я так рада, что вернулась, – призналась миссис Бэнтри. – Хотя, чего греха таить, время провела прекрасно.

Мисс Марпл понимающе кивнула и приняла из рук подруги чашку чаю.

Когда несколько лет назад скончался полковник Бэнтри, его жена, миссис Бэнтри, продала Госсингтон-Холл и довольно большой прилегающий участок земли, оставив себе лишь Ист-Лодж, прелестный домик с портиком, но начисто лишенный удобств, и жить в нем отказывался даже садовник. Миссис Бэнтри наполнила его всем необходимым для современной жизни, подстроила кухню новейшего типа, подвела воду и электричество, сделала ванную и туалет. Пришлось выложить за все это немалые деньги, но попытка жить одной в Госсингтон-Холле обошлась бы ей несравненно дороже. В то же время она сохранила полную независимость, сад на три четверти акра в изящном кольце деревьев и с полным правом шутила: «Пусть делают в Госсингтоне что хотят, я ничего не увижу и буду жить спокойно».

В последние годы она много путешествовала, навещая детей и внуков в разных частях земного шара и изредка возвращаясь назад насладиться уединением собственного дома. Тем временем и сам Госсингтон-Холл несколько раз менял хозяев. Его превратили было в семейную гостиницу, но эта затея провалилась, потом дом стал собственностью четырех человек сразу, новые хозяева сделали из него четыре квартиры и вскорости переругались. Наконец дом решило купить министерство здравоохранения для каких-то не вполне ясных целей, и в итоге Госсингтон-Холл ему не понадобился. Он был снова перепродан – и именно эту сделку обсуждали сейчас две подруги.

– Слухи до меня, конечно, дошли, – говорила мисс Марпл.

– Естественно, – отвечала миссис Бэнтри. – Ведь ходили даже разговоры, что здесь поселится Чарли Чаплин со всеми своими детьми. Вот уж было бы развлечение на славу; увы, это всего лишь сплетня. Теперь точно известно, что жить здесь будет Марина Грегг.

– До чего она была хороша собой, – со вздохом произнесла мисс Марпл. – По сей день помню все ее ранние фильмы. «Перелетные птицы» с этим красавчиком, Джоэлом Робертсом. Или «Мария, королева Шотландии». Или «Как колосья на ветру» – сентиментальщина, конечно, но я этот фильм могла смотреть и смотреть. Господи, как давно все это было!

– Да, – согласилась миссис Бэнтри. – Сколько же ей сейчас? Как думаете? Сорок пять? Пятьдесят?

– Видимо, все-таки ближе к пятидесяти, – прикинула мисс Марпл. – А она последнее время где-нибудь снималась? Я ведь теперь в кино почти не хожу.

– Разве что в эпизодах, – сказала миссис Бэнтри. – Она уже давно не звезда. И потом, у нее ведь было нервное расстройство. После очередного развода.

– Еще бы, – протянула мисс Марпл. – Они мужей меняют как перчатки. Утомишься тут.

– Я бы так не смогла, – заявила миссис Бэнтри. – Влюбляешься в человека, выходишь за него замуж, привыкаешь к нему, вьешь уютное гнездышко – и на тебе, все в помойку и начинай сначала! Даже в голове не укладывается.

– Тут я лучше помолчу, – потупив взор и кашлянув, промолвила мисс Марпл – старая дева. – Ведь замужем я никогда не была. Хотя, мне кажется, их можно пожалеть.

– Они, наверное, ничего с этим поделать не могут, – неопределенно заметила миссис Бэнтри. – Ведь у них такая жизнь. У всех на виду. Я с ней встречалась лично, – добавила она. – С Мариной Грегг, когда была в Калифорнии.

– И как она выглядела? – с интересом спросила мисс Марпл.

– Очаровательная женщина, – сказала миссис Бэнтри. – Такая естественная, прямо дитя природы. – Она задумчиво добавила: – Это, конечно, все благоприобретенное.

– Что именно?

– Да это самое – умение вести себя как дитя природы. Сначала этому учишься, а потом вживаешься в образ и уже из него не выходишь. Только представьте, какой это кошмар – все время помнить о приличиях, не иметь возможности закричать в голос: «Да оставьте вы меня ради бога в покое!» Я бы сказала, что все эти их вечеринки, где спиртное льется рекой, все эти их оргии – просто необходимая самооборона.

– У нее, кажется, было пять мужей? – спросила мисс Марпл.

– Как минимум. Один в ранней молодости, его можно и не считать, потом какой-то иностранец, то ли принц, то ли граф, потом этот киноактер, звезда… Роберт Траскотт, да? Газетчики постарались, раздули вокруг них шумиху – безумная любовь. Но идиллия продлилась всего четыре года. Потом появился Айседор Райт, драматург. Тут все было глубоко и серьезно, у нее даже родился ребенок… Видимо, она всегда хотела ребенка… даже наполовину усыновила нескольких беспризорников… В общем, на сей раз все было по-настоящему. Газетчики – снова тут как тут. Материнство с большой буквы. А потом оказалось, что ребенок – то ли дебил, то ли псих, то ли еще что-то такое… Тут-то у нее и случилось нервное расстройство, она начала принимать наркотики… отказываться от предложений… скоро совсем перестала сниматься.