И в субботу Субастик вернулся - [22]

Прошу родного папу Скорей пожать мне лапу!

Машина завыла, и господин Пепперминт тотчас же оказался рядом с Субастиком. Он был без пиджака, и на его босых ногах сверкал золотистый песок.

— Поглядел бы ты на эту красоту! — воскликнул он. — Остров как на картинке: пальмы, песок и море. Мне так хотелось бы, чтобы ты отправился туда вместе со мной, увидел бы всю эту…

— Осторожно, папочка! — торопливо прервал его Субастик. — Только ничего не желай! Машина ведь еще включе…

Но было уже поздно — они только успели услышать прощальный щелчок машины и тут же очутились на берегу моря под кокосовой пальмой.

У ног их шумели волны, и огромные чайки кружили над морской гладью. А из густых джунглей доносились крики диких попугаев и визг обезьян.

— Замечательно! — восхищенно проговорил Субастик. — Твоя мечта сбылась, папочка!

— Но как же нам теперь быть? Это ужасно! — в отчаянии проговорил господин Пепперминт.

— Ужасно? Почему ужасно? Чем ты недоволен, папочка?

— Нам уже никогда больше не вернуться домой! — еле выговорил господин Пепперминт. — Теперь мы застряли здесь навсегда.

Бледный от ужаса, Пепперминт опустился на песок.

— Что с тобой, папочка? — удивился Субастик. — Сначала ты рвался сюда один, потом во что бы то ни стало хотел захватить меня с собой, а теперь сидишь и причитаешь!

— Я же просто хотел провести здесь несколько Дней отпуска, но вовсе не собирался прожить на этом острове всю жизнь, — сказал господин Пепперминт. — И где же мы будем ночевать?

— Ничего не может быть проще, — ответил Субастик, — Мы построим хижину из пальмовых листьев.

— А есть мы что будем?

— Кокосовые орехи. Ананасы. Бананы. А иногда будем ловить рыбу.

— А пить что будем?

— Воду. И ничего другого. Недаром же ты попросился на остров с чистыми прозрачными ручьями.

— Так. А что мы будем делать, если я вдруг заболею? Ага, не знаешь теперь, что и ответить?

— А вот и знаю! Если заболеешь, то мы отправим тебя в больницу.

— В больницу? Интересно, в какую же?

— А в ту, что на улице Альберта Швейцера, — сказал Субастик и рассмеялся. — Рядом с трамвайной остановкой.

Тут господин Пепперминт разозлился не на шутку.

— А как я туда попаду? — спросил он срывающимся голосом. — Я в полном отчаянии, а ты еще позволяешь себе шутить!

— Но послушай, папочка, — не унимался Субастик, смеясь все громче и громче. — Взгляни-ка па мое лицо повнимательнее!

— На мордашку твою? Ох, ну и осел же я, то есть я хотел сказать, ну и болван же я! — воскликнул Пепперминт и тоже рассмеялся. — Знаешь, я уже так привык к машине желаний, что совсем забыл о твоей единственной уцелевшей крапинке.

— То-то и оно! Так пожелай же скорей, чтобы мы с тобой вернулись домой!

— Нет, теперь-то спешить некуда, — сказал Пепперминт и вскочил на ноги. — Теперь, когда я знаю, что мы можем в любую минуту вернуться домой, я охотно проведу здесь две-три недели отпуска.

И Субастику этого очень хотелось.

Они искупались в море, потом растянулись на песке и стали греться на солнце.

Скоро они проголодались. Не долго раздумывая, Субастик залез на пальму и начал сбрасывать вниз кокосовые орехи. А господин Пепперминт тем временем ходил по пляжу в поисках камня, с помощью которого можно было бы расколоть их жесткую скорлупу. Однако Субастик мигом скатился с пальмы, собрал орехи в кучку и разгрыз их своими острыми зубками.

Когда после долгих поисков господин Пепперминт вернулся назад с небольшим камнем в руке, все кокосовые орехи уже были расколоты и лежали рядком. Господин Пепперминт взял половинку ореха и залпом выпил кокосовое молоко.

— Когда ты здесь, Субастик, не надо заботиться о щипцах для орехов или о штопорах для бутылок.

— И о палатке тоже не надо заботиться, — сказал Субастик. — Потому что сейчас я построю для нас хижину.

Он собрал кучу палок, воткнул их в песок под углом, оплел пальмовыми листьями, и вскоре на берегу моря выросла незатейливая, но очень удобная хижина.

Вечером они уселись перед хижиной и стали любоваться луной и звездами, которые были здесь гораздо ярче и крупней, чем дома. Ветер переменился, он дул теперь с суши и тихо шелестел в пальмовых листьях.

Субастик громко зевнул.

— А где, собственно говоря, мы находимся, папочка? Не мог бы ты определить это по звездам?

Господин Пепперминт пристально вгляделся в небо, затем сказал:

— Наверно, я болел, когда мы проходили все это в школе. Впрочем, я так сильно обгорел на солнцепеке, что, надо думать, мы где-то на дальнем Юге.

— На Юге? Может, в южной части Тихого океана? — спросил Субастик и от радости запрыгал.

— Может, и там.

— По этому случаю я спою тебе песенку! — объявил Субастик.

— Но только, пожалуйста, одну! Больше я просто не выдержу, так мне хочется спать!

— Зато я спою тебе самую лучшую песенку:

Северное море, горе мне с тобой…

— Ведь ты, кажется, хотел сложить песню про Южное море? — удивленно заметил господин Пепперминт.

— А вот сейчас и сложу! Это просто пролог. Если хочешь что-нибудь похвалить, сначала надо рассказать в прологе, как плохо все остальное. Тогда и хвалить легче!

— Ладно, давай!

И Субастик начал снова:

Северное море, горе мне с тобой — Не хочу дружить я с Северной звездой. А на Средиземное вовсе б не глядел — У меня хватает неотложных дел! Очень мне не нравится бурный океан. Волны все качаются. Он, наверно, пьян! Мне куда милее добрый Южный Крест, Съел я сто бананов за один присест! В тропиках уютней, в тропиках теплей, Веет нежный ветер с рисовых полей.