И.В.С. - [25]
Чтобы чиновник вернулся работать в министерство, и ключи от сейфов не потерял, надо его мало-мало испугать. Чтобы спекулянт охолонул трошки, в себя пришел, о душе вспомнил — тоже надо. И по основному профилю — тоже. Но тяжеловата рука у Железного Феликса, больно привлекательным показалось молодым, неокрепшим, помахать карающим мечом революции. Гормоны играют, а ограничители Феликс Эдмундыч снял. И моих бойцов разослал с карт-бланшем по губерниям, на усиление. Как там у Шарикова было?
— Уж мы этих котов душили-душили, душили-душили…
Кому бы говорить о милосердии… Но никогда против своего народа, своих женщин, детей.
Ребятки не в курсе по-молодости, а им с этим жить.
Отольются мышке кошкины слезы. Может — и без меня справятся.
Вначале никак не мог понять, кого мне Феликс напоминает. Не Ильича, это само собой, попривык я уже к стандартам местной моды, тут такие через одного. Что-то глубинное в нем мне покоя не давало. Говоришь с ним, в глаза взглянешь — и как будто давешний разговор продолжаем. Стоит за ним другой человек, знал я его! А где-то дня через два после плотного общения меня как током шибануло. Хорчи, его глаза! Он себя рысью любил называть, и ведь, правда, было в нем это. Вот так, ясновельможный, и ты из наших. Так вот, почему ты Железный! Характер такая вещь — не поддается разрушению, даже если века пройдут. Предок твой кремень был, редко такого встретишь. Гордый воин, слово его было золотым. Многие за честь держали встать под его руку. Его благодари — и за характер и за остальное… все. Да ведь не догадаешься.
Говоришь с кем-то незнакомым и вдруг улыбка Чжирхо мелькнет, он всегда глазами улыбался, а когда смеялся — ладонью щеку поглаживал, она пол-лица ему закрывала, только глаза были видны. А Октай плечом поддергивал, его был жест. У кого что-то в профиле общее, у кого — разворот головы. Абсолютные копии не встречаются, разобрали моих воинов на фрагменты. Но, если южнее поехать, там… Ильич башкирских или калмыцких, не помню, кровей, что-то есть знакомое в нем, но не из близких… Не могу вспомнить.
Когда это началось? Ведь первые дни, пока жили и работали в комнатенке, в правом крыле третьего этажа, все получалось, все было прекрасно. Троцкий посчитал, что с него хватит этой романтики и, переночевав еще разок, убрался из нашего общежития к себе в кабинет. Койку завел. Пятнадцать квадратных метров на двоих лучший способ начать понимать друг друга с полуслова. Да и потом, когда переехали в левое крыло, отношения продолжали налаживаться. Я все более свободно чувствовал себя с ним, перестал сторожиться, пытался уже открыто влиять на совместно принимаемые решения. Можно же договориться, объяснить человеку, ведь не дурак! Пожалуй, все поплыло, когда Надежда Константиновна решила свить свой казенный уголок на втором, в бывших апартаментах какой-то смольной инспектрисы. Коек я так и не приволок, мне на полу привычнее, а Ильич начал потихоньку отвыкать стонать по утрам о своей драгоценной спине. Я столько одеял нам натащил — на них прыгать было можно, куда там перине. Да, именно в тот день. Тогда я еще выбрался погулять по Питеру и меня там хорошо погуляли, а к вечеру Крупская посчитала, что настало время семейной жизни и, к моему приезду в Смольный, вопрос с отселением был решен. Совсем я ее деточку заморил.
Перебрался в свой наркомат, к добытому Пестковским столу, потом и койку раздобыл, поставил за ширмой. Мне, в общем-то, без разницы, привык постепенно. Зачем нам лишние вопросы? Да и спать приходилось урывками — не все ли равно, где? Теперь на диване лежу. Нормальный диван.
С котом и матросом познакомился, почти прижился. Была бы моя воля — перебрался бы к ним. Нельзя. Дистанция в положении у нас громадного размаха. Где я, а где кот?! Матрос, по-моему, еще ниже, про кота все знают, что он мой протеже.
Ну, а дальше — борьба за влияние. Обычная женская ревность к друзьям мужа, не вижу никакой политической подоплеки. Мне так кажется. Или с моим предшественником у нее контры были? Первой леди я не понравился сразу, можно сказать, отказала от дома. Слишком к мужу приблизился, он меня слушать начинает. Дворянка, супруга вождя, может, не помню, даже генеральская дочь! Столько лет в Европах промучилась, по-иностранному говорить умеет, и, вот теперь! наконец! А тут это быдло к супругу липнет, изображает из себя черт те что, воображает, смеет советовать! Кухонный мужик! Я английский, конечно, сильно забыл, но такие слова выучивал первыми и слух у меня в порядке. Чем-то барыне не угодил, разозлил хозяйку.
На людях тихая, скромная, мелкий партийный чиновник из Наркомпроса, плюнуть хочется. Владимир Ильич! Но, когда думает, что о дистанции забыли, не достаточно внимательны и почтительны, не играем в ее игру, закрутившись в делах, сразу — Володя! И все, точки над "и" расставлены. Кто есть кто. Супруга вождя и разные ху.
Не привык я пока к женской демократии, чтобы по серьезным вопросам ее мнением интересоваться. Хочешь лезть в мужские дела, так и отвечай за все по-мужски, соответствуй, а то способностей только на Наркомпрос, а гонору на весь Совнарком.
Аннотация:Трое друзей из 2008 года незаметно для себя оказались в мире, где царит раннее средневековье. ГГ не пытается выжить любой ценой, а ломает обстоятельства под себя. Характер — это судьба. А судьба ГГ — править миром. Как и почему наш современник становится легендой мировой истории, об этом эта книга, рассказанная им самим.Ты успешный бизнесмен, у тебя куча друзей, все великолепно. А если ты, такой реальный и трезвомыслящий, вдруг попадешь из привычной городской суеты на другую планету, в другой мир — мир кочевников? Голый и … То — что? Такая судьба? Робинзон Крузо в окружении конных Пятниц.
Бывший офицер-афганец, а ныне бизнесмен Сергей Томчин решил отдохнуть в компании старого армейского друга Юры и егеря дяди Коли, которого когда-то спас от бандитов. Карельские леса, озера, рыбалка – что может быть лучше? Но, решив прогуляться перед сном, трое друзей неожиданно для себя заблудились. Пришлось ночевать под открытым небом. А утром выяснилось, что они очутились… в степи! И даже немалый боевой опыт Сергея оказался бесполезным, когда на них навалились низкорослые, странно одетые люди, вооруженные ножами.
Захотелось написать что-то жизнеутверждающее, светлое, про дружбу и любовь. А чтобы был драйв - замутил историческое попаданство. Погулять по Европе накануне наполеоновских войн, посмотреть, как оно там, если нашими глазами... С главным героем - аристократом, чтоб красиво, чтоб прочувствовать. Побегать, повоевать, пообщаться с историческими персонажами. Попытался фантастику слить с реальностью, по возможности - без роялей в кустах и шапкозакидательства. Для начала парень проснется хомяком. Интересные были времена..
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.