И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР - [25]

К 1996 году большинство иностранных благотворительных организаций испытывало сложности со сбором средств на финансирование тех программ в бывшем СССР, которые не были связаны с экстренной социальной помощью. Основная задача заключалась в том, чтобы накормить голодных и позаботиться о пожилых. Средства были ограниченны, и считалось недопустимым отрывать их от важнейших общественно-экономических потребностей и тратить на оплату дороги эмиссара на седер. Именно в этой связи на меня и вышел Ашер Острин, руководитель программ «Джойнта» в СССР: он спросил, не может ли «Гилель» оказать им помощь.

Как проводить седер

В то время ресурсы «Гилеля» в Северной Америке, Израиле и бывшем СССР были крайне скудны. «Гилель» никак не мог себе позволить оплатить приезд эмиссаров на Песах. Я предложил запустить программу по подготовке местных активистов «Гилеля» из Москвы, Киева и Петербурга – пусть учатся проводить седер в своих общинах. Нам удалось найти средства для этой цели, и в марте 1996 года мы пригласили шестьдесят человек, по двадцать из каждого города, в Петербург на четырехдневную программу подготовки к проведению пасхального седера. Тренинг проводили израильский «Гилель» и специалисты из «Джойнта» под руководством Макса Визеля. Из шестидесяти студентов лишь одному раньше довелось бывать на седере, для остальных речь шла о первой Пасхе в их жизни.

Все эти первые годы перед нами постоянно вставал вопрос об участии неевреев в программах «Гилеля». В первый раз он был поднят по ходу программы подготовки к Песаху – я выяснил, что у троих участников из Киева нет еврейских корней. Киевскому «Гилелю» было лишь несколько месяцев от роду, большинство членов нам досталось по наследству от его предшественника – клуба «Авив» в Международном университете Соломона, куда принимали как евреев, так и неевреев. Так что было совершенно естественно, что Йосеф Аксельруд, нынешний директор «Гилеля» и бывший – «Авива», выбрал в качестве кандидатов на тренинг самых многообещающих студентов, не обращая особого внимания на их корни. После тренинга в Петербурге мы объяснили сотрудникам, что «Гилель» – еврейская студенческая организация, и хотя мы и не закрываем свои двери для неевреев, к участию в общенациональных и интернациональных программах приглашаем только студентов с еврейскими корнями.

Тогда решение это вызвало настоящий взрыв в администрации Международного университета Соломона – нашего партнера по созданию «Гилеля» в Киеве. Они не понимали и не желали принимать наше решение отказывать людям, не имеющим отношения к еврейству («Гилель» не считает неевреями лиц, у которых были отец или дед еврей или бабушка-еврейка), в праве принимать полномасштабное участие в нашей деятельности. По ходу следующего своего визита в Киев я несколько часов обсуждал этот вопрос с профессором Александром Розенфельдом, ректором университета.

Профессор Розенфельд – выдающийся руководитель, ученый и мой друг; вдвоем с Романом Шапшовичем они в 1993 году создали Международный университет Соломона, превратив его в один из самых престижных вузов на Украине. Я объяснил, что, хотя мы в «Гилеле» понимаем и осознаем необходимость создания центров общения для всех студентов из бывшего СССР, мы – еврейская организация, ресурсы наши не безграничны и предназначены для поддержки студентов-евреев. Более того, задача «Гилеля» – содействовать возрождению еврейской жизни в бывшем СССР, взращивать и укреплять еврейскую идентичность студентов, помогать им устанавливать связи с нашим народом, нашим культурным и религиозным наследием, землей наших предков. Кажется, я не убедил профессора Розенфельда, однако после этого разговора он больше не высказывал публично неудовольствия по поводу нашего решения.

Ненормальный раввин

Как оказалось, приезд студентов в общины для проведения там пасхального седера стал одним из высочайших достижений «Гилеля» в бывшем СССР. Теперь это называлось «проект “Песах”», и он оказал колоссальное влияние на жизнь тысяч евреев. Наши студенты, вооруженные новыми знаниями, блюдами для седера, бокалами для вина, мацой, экземплярами агады и благословлением лидеров «Гилеля», провели в своих общинах множество седеров. Я как директор и официальный раввин «Гилеля» в бывшем СССР нацеливал студентов на то, чтобы они проводили седеры в любом месте, в каком окажутся во время Пасхи. Традиционно седеры проходят только в первый и второй вечер праздника. Но я считал, что в бывшем СССР ситуация чрезвычайная, требующая нестандартных решений, необязательно полностью соответствующих нормам Галахи. «Проводите седеры утром, днем и вечером по ходу всей пасхальной недели, – призывал я студентов. – Постарайтесь донести радость и смысл Пасхи до максимального числа евреев». Они так и поступали.

Поначалу многие мои коллеги-ортодоксы решительно возражали против моего «галахического» решения, и вскоре поползли слухи о том, что в их среде завелся ненормальный раввин. Мне звонили и выражали свое неудовольствие, некоторые повадились при всякой возможности меня поносить. Однако со временем подход «Гилеля» стал в бывшем СССР почти универсальным, и его признали многие раввины-ортодоксы – «седер в любое время» они проводили под видом просветительского мероприятия.