И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР - [23]

Та зима оказалась особенно суровой, температура опускалась ниже минус 25 градусов. В помещении, которое мы сняли, топили плохо, и порой мы сильно мерзли. Студенты по этому поводу особенно не переживали – видимо, неполадки в системе отопления были для них обычным делом. Когда я сказал Мише, что, если бы такое произошло в Израиле или США, участники подняли бы страшную бучу, он предложил очень интересное объяснение: студенты так ценят возможность принять участие в нашем мероприятии, что холод их особо не смущает.

Мой русский не слишком хорош – да и это, пожалуй, некоторое преувеличение. Многие студенты и сотрудники из России знают английский, а теперь некоторые даже выучили иврит. Но порой не обойтись без помощи переводчика. На семинаре мне представили 17-летнюю переводчицу и новую участницу программы «Гилеля», которая великолепно владела английским. Эта девушка, Анна (Аня) Пуринсон, со временем стала лицом «Гилеля»: ее скромные манеры, впечатляющие познания в иудаике, организационные таланты и страсть ко всему еврейскому позволили ей стать руководительницей нескольких разных направлений в петербургском «Гилеле». В 2000 году Анна была назначена заместителем директора петербургского отделения, а когда в 2002 году она окончила Санкт-Петербургский государственный медицинский университет, мы заговорили с ней о профессиональной карьере в «Гилеле». В августе 2003 года Аня временно оставила медицинскую карьеру и стала директором всех центров «Гилеля» в России.

По ходу того семинара нашему врачу не приходилось скучать – пришлось посылать машину в город за дополнительными лекарствами для заболевших. Я за долгие годы научился уважать российских врачей: те, с которыми мне довелось иметь дело, оказались чуткими, заботливыми и компетентными. Меня особенно поражала их способность к импровизации в отсутствие надлежащего оборудования и медикаментов. Чуть ли не каждый раз, когда я приезжал в Россию зимой, у меня начинало болеть ухо. Лишь на третий раз я подметил эту закономерность и стал заранее покупать в Израиле капли. У местных врачей, которые лечили меня в первые годы, не было никаких отоскопов, они просто заглядывали мне в уши. А потом изобретали лекарства, в том числе смоченную маслом вату, которую вставляли мне в ухо, и прочие экзотические средства вроде горячего полотенца – на Западе это попало бы в разряд «бабушкиных народных средств». К чести врачей надо сказать, что через несколько дней ухо у меня переставало болеть.

Долгие годы я на всякий случай приезжал в бывший СССР с собственным запасом антибиотиков и шприцов – вдруг понадобится сделать мне укол. В России все еще пользовались многоразовыми шприцами. Кроме того, «Джойнт» покупал мне особую туристическую медицинскую страховку «S.O.S.», которая покрывала, в частности, эвакуацию по воздуху в экстренном случае. Вот уж чего совсем не хотелось, так это попадать в местную больницу.

Путешествовать по постсоветской территории, проводя по неделе и даже дольше в отдаленных местах, было довольно сложно. В ранний период нашей работы в бывшем СССР купить на месте еду было почти невозможно. Я брал с собой консервы – тунец, сардины, мана-хаму (израильский суп быстрого приготовления, он довольно вкусный, если добавить кипятка), сухарики, орехи и сухофрукты. В бывшем СССР не продавали минеральную воду, приходилось и ее везти с собой, а она сильно утяжеляла чемоданы. Было множество проблем со связью. Тяжело было находиться вдали от семьи и чувствовать себя полностью оторванным от родных, поэтому я очень ценил, что на каждой остановке мне давали возможность воспользоваться телефонами в офисах «Джойнта». Сейчас, в эпоху мобильных телефонов, эта проблема далеко не так остра: поддерживать контакт можно практически откуда угодно.

Шидух

На третий день зимнего семинара я уехал в город, чтобы встретиться с лидерами общины и директорами еврейских организаций. Я надеялся заинтересовать их программой «Гилеля» и заручиться поддержкой для ее развития. Самая важная и исторически значимая встреча произошла в хеседе «Авраам» с его директором Леонидом Колтиным. Леонид устроил мне обстоятельную экскурсию по хеседу, объяснил, какие они осуществляют замечательные программы помощи пожилым и больным евреям. Об уходе за пожилыми людьми я кое-что знал. В 1970-е и 1980-е годы в Лос-Анджелесе мой отец руководил несколькими больницами для выздоравливающих и центрами для пожилых. Программа, действовавшая в Петербурге, была куда масштабнее всего, что я видел на Западе. Помимо замечательной медицинской службы, в центре имелись портной, сапожник, прачечная. Кухня, столовая и гостиная очень впечатляли. Расспросив подробнее, я узнал, что по вечерам центр закрыт, и тут у меня родилась идея: а нельзя ли студентам из «Гилеля» пользоваться столовой и гостиной для вечерних мероприятий? Леонид тут же дал свое согласие. В тот же вечер я вернулся за город и поделился радостной новостью с Мишей: по вечерам «Гилелю» будут предоставлены помещения хеседа «Авраам». Миша тоже очень обрадовался, а через два месяца у «Гилеля» появилась еще и комнатка в центре, используемая под офис. Так зародилось легендарное сотрудничество «Гилеля» и хеседа – благотворительной организации, действующей в бывшем СССР под эгидой «Джойнта»; сотрудничество это вышло за пределы Петербурга и послужило на благо как пожилым, так и молодым евреям по всему бывшему СССР.