И унесет тебя ветер - [43]

— Вы можете сами скопировать содержимое этого прибора, или мне обратиться к криминалистам? Мне хотелось бы, чтобы в бригаде это осталось.

— Нет проблем, перекачаю сейчас же.

— Добро. Завтра утром садитесь на первый же скоростной и едете в лабораторию техполиции с записями звонков по поводу Коломар и Димитровой и с этим диктофоном. Вам теперь не впервой. Кстати, видели вы Элизабет Марешаль?

— Да, она передала вам ответный привет, а с диском разберется скоро.

— Кто еще что скажет? Венсан?

— Я думаю, между этой женщиной и убийцей что-то было, но что — пока не знаю. Я не везде понял смысл их разговора, надо послушать несколько раз, хотя это и очень тяжелое дело. Это все просто замечания по горячим следам.

— Вы правы. Но что же нас тогда ждет! Ингрид? Роксана? Ваше мнение?

— Я присоединяюсь к Венсану. Еще я думаю, надо дальше копать в связи с первыми двумя жертвами и найти связь между всеми тремя. Это самое главное.

Жозе и Роксана дружно кивнули, давая понять, что разделяют точку зрения Венсана и Ингрид.

* * *

Мистраль и Кальдрон остались поговорить наедине.

— Никогда я ничего подобного не слышал. Кошмар! Обычно только убитый и еще, разумеется, убийца знают, что на самом деле происходило, когда совершалось преступление. А сегодня мы сами все слышали и оказались беспомощными свидетелями убийства. Завтра понедельник. Чтобы заниматься «пакетом» из трех убийств, нужны люди. Кто-нибудь уже выходит из отпуска?

— Нет. Только Дальмат опять будет на службе.

— Не понравится ему, что дело Димитровой началось без него. Когда работа раскручивается, всегда неприятно, что ты не в теме.

— Разумеется! Так не ходил бы гулять не вовремя.

Из тетрадей Ж.-П. Б. «Происшествия и сновидения»

1984 год.

Я часто вспоминаю своего пса Тома. Он погиб месяц назад, а я от этого заболел. Ему было девять лет, он бегал где хотел. На него наехал пикап и не остановился. Это был мой единственный друг, я ему доверял. Он всюду за мной бегал, когда я был еще совсем маленьким пацанчиком.

Никак в себя не приду. Все время чувствую жуткую пустоту, как в то время, когда его еще не было. С Томом стало полегче. Он меня подбадривал, все понимал, умница. Как мне теперь-то быть?

Однажды я пошел в супермаркет с матерью. На выходе у меня тележка была нагружена с верхом, а одно колесо, конечно, клинило. Так всегда бывает: никогда тележка не едет как надо. Я, само собой, заблудился и не мог найти кассу. И вдруг на паркинге между двух тачек увидел его. Я его сразу узнал — того парня, которого я с детства видел во сне, со спины. Он шел спокойно и не оборачивался, как всегда. Я сказал матери: «Видишь вон того парня? Только тихо — вот сейчас я узнаю, кто он такой». Она на меня посмотрела как на дурачка. Я тихонько-тихонько к нему подобрался, почти вплотную. Можно было руку протянуть и коснуться его, и тут он пошел тем же шагом, что и я. Я рванул за ним, быстрей, чем в тот раз, когда взял сумку у старухи, и он тоже рванул со старта, я от него в двух шагах, а догнать не могу. Я его окликнул, чтобы он обернулся, но тут у меня сбилась дыхалка. Он ушел, а я так и остался.

Спросил людей, куда он побежал, так эти чудаки мне ответили: как ты бежал, мы, дескать, видели, а за кем — не знаем, там никого не было. Я побрел назад с колотьем в боку. Мать спросила, за кем это я гнался. Я ответил: «За тем парнем, что шел прямо перед нами». Она говорит и смеется так противно: «Да там никого не было, малыш. Бросал бы ты курить свою дрянь. Думаешь, я не знаю, что ты куришь траву? Еще как знаю». Я взъярился по-черному, да что толку. Что они все, сговорились против меня?

Я собрался открыть замок инструментом настоящего домушника. Мать, должно быть, что-то просекла. Раньше там был замочек хреновый, такой зубочисткой откроешь, а потом она поставила штучку похитрее. Я собрал инструмент и свалил, но сам думаю: «Когда-нибудь я этот долбаный замок сделаю, а не то все взорву, только узнаю, что там в этом конверте».

Уже несколько недель мать проходит мимо моей комнаты в ванную голая, а за ней мужик. Я не выношу, когда она так себя ведет — совсем не выношу, а не глядеть на нее все равно не получается. Мужик этот не подарок. Понтуется, ездит в кабриолете, а одевается как рокер. Сдохнешь со смеху, до чего не в тему. Он, наверное, даже волосы красит.

Через пару дней я сказал матери, что мужик мне не нравится. Она ответила: «Часики-то тикают. Чем старше становишься, тем быстрей тикают. Раз проснешься утром и увидишь, что никому не нужна, хоть брось. Это уже скоро будет, и срать я хотела на твое настроение!»

Я впрямь не могу уже видеть этого мужика. Однажды ночью я встал, взял опасную бритву. У нее рукоятка слоновой кости с маленькой дырочкой, через нее я продел длинный кожаный шнурок и часто ношу на шее за спиной. Раза два эта бритвочка живо прыгала мне в руку и кой-кому кое-что повредила. С тех пор мужики знают, что со мной лучше не связываться, а так я парень спокойный. Бритва всегда остро наточена, иногда я ее пробую на палец.

Я взял и изрезал верх его понтовой тачки, а это вам не носовой платочек. Под конец на дугах одни ошметки висели. Чистая работа. Я был супердоволен собой. Потом тихонько пошел домой по аллейке, что между улицей и нашей дверью, а бритва у меня на спине болталась. Ночью там совсем темно, и с обеих сторон растет высокая туя.