И умереть некогда - [73]

— Либо вы мне доверяете, мосье, либо не доверяете, — холодно произнес Гюстав. — И либо вам нужны сегодня эти семь миллионов, либо не нужны.

И он с нарочитой медлительностью стал засовывать чековую книжку в карман пиджака. Воцарилось тягостное молчание, прерываемое лишь хрипловатым дыханием хозяина участка, — молчание, которому, казалось, не будет конца. Лоранс смотрела на Гюстава: нет, это другой человек, не тот, который так нежен, который так любит ее. Он стоял перед ней, точно чужой, и она вдруг спросила себя, да знает ли она этого человека, что ей о нем известно, оправдано ли это слепое доверие, с каким она относится к нему. Она впервые задала себе такой вопрос. Нет, она не сомневалась: она знала, что любит его; просто она спрашивала себя, кто же он такой — не потому, что хотя бы на минуту подумала, будто он может обмануть ее или не оправдать ее надежд, а просто потому, что вдруг увидела перед собой незнакомого человека. Тут он сказал:

— Есть, правда, один способ все уладить.

— Какой же? — опросил хозяин участка, с трудом шевеля пересохшими губами.

— Моя компания, — сказал Гюстав, — дала мне все полномочия, и в результате тех переговоров, которые я провел в Париже с представителями ее главных вкладчиков, я могу сделать вам предложение, которое, мне кажется, вас вполне устроит, предложение значительно более интересное. Тогда я смогу, чтобы скрепить нашу сделку, вручить вам этот чек на семь миллионов, а затем передать вам из рук в руки…

— Но вы же сказали, что у вас нет наличных!..

— Совершенно верно… Но я могу их добыть… Стоит мне выписать чек, и любой здешний банк, принимая во внимание моих поручителей, выдаст мне любую сумму. Достаточно одного звонка в Париж, — и мы получим ассигнации.

— Тогда сделайте так, чтобы выполнить свое обещание.

— Я мог бы это сделать. Но не стану по причинам, которые я вам изложил.

— Мосье, это неслыханно. Я ждал вас двое суток.

— Могли бы прождать и дольше… если бы я решил вообще отказаться от этой идеи.

— Но вы же дали мне слово.

— И я не собираюсь брать его назад. Я только хочу вам сказать, что произошли некоторые события и сейчас я могу дать вам больше денег и на более выгодных условиях, чем те, относительно которых мы договорились при нашей первой встрече. К тому же я всего лишь представитель моей компании. У меня есть определенные указания, и я обязан их выполнять. Так вот, моя компания решила, когда я предложил ей купить этот участок, что при ее масштабах нельзя ограничиться двумя гектарами. Если уж идти на такие огромные расходы, каких потребует проведение водопровода, электричества, газа, наем рабочей силы, строительство бассейнов, домов, — нужен бо́льший размах. Ей необходим весь холм.

— Но тут же есть гостиница!

— Это другой вопрос, и в нужную минуту мы постараемся ее приобрести. Главное сейчас не в этом.

— А в чем?

— Прежде всего в том, чтобы приобрести этот участок, где мы находимся.

— Он не продается: я сам здесь живу.

— Если вам дадут за него хорошую цену, вы переедете. Так вот речь идет об этом участке, — повторил он, — и о том, что в этой местности еще принадлежит вам.

— Что же, должен признаться, мне действительно принадлежат здесь еще кое-какие участки, кое-какие дома, но только частично: я не единственный их владелец.

— Тем не менее вы должны будете сказать свое слово при решении их судьбы. Я очень внимательно изучил ваши дела. Извините, но я никогда не пускаюсь в плавание с пустыми руками. Так или иначе, прежде чем двигаться дальше, мне необходимо присоединить к этому участку, о продаже которого мы с вами уже договорились, тот дом, где мы сейчас находимся, и все земли вокруг.

— Но, мосье, это стоит двадцать миллионов!

— Я даю вам тридцать.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что даю вам за эту вашу собственность тридцать миллионов… и что из этих тридцати миллионов могу в любой момент вручить вам двенадцать, которые нигде не будут фигурировать.

— Наличными?

— Из рук в руки.

— И… эти двенадцать миллионов?

— Считайте их… своего рода вознаграждением… благодарностью за услугу, которую вы мне окажете.

— Это что же — комиссионные?

— Если угодно.

— А в чем будет состоять услуга?

— Вот как я представляю себе это дело, — сказал Гюстав. — Я вручаю вам из рук в руки двенадцать миллионов и подписываю с вами акт на приобретение этого дома и участка за восемнадцать миллионов, которые выплачиваю вам в два приема по девять миллионов — в обусловленные сроки.

— Надеюсь, не слишком отдаленные?

— Через три и через шесть месяцев. Устроит?

— Пожалуй.

— Итак, я вручаю вам чек на семь миллионов в обмен на контракт о продаже первого участка, как мы условились.

— А остальное?

— Я обязуюсь вручить вам лично в обусловленные сроки.

— Кто мне это гарантирует?..

— Я. Кроме того, вы ведь уже получите от меня двенадцать. Мы можем даже сделать вид, будто я возвращаю их вам, как долг, и дам соответствующую расписку.

— Идет. Это возможно.

— Так вы согласны?

Еще бы он не был согласен, этот старый человек, нуждавшийся в деньгах, и хотя всеми своими чувствами он был привязан к дому, где он жил, где умерла его жена, и ему тяжело было с ним расстаться, он не мог не уступить, когда ему предлагали на десять миллионов больше, чем все это стоило, причем двенадцать миллионов — из рук в руки, так что с этой суммы не придется даже налоги платить.