И тогда она исчезла - [22]
На следующее утро Лорел проснулась с ощущением, будто все в ее мире перевернуто вверх ногами и перепутано, как только возможно. С тех пор она ни разу не говорила с Полом.
Но теперь она чувствует, что вся эта неясность растаяла и можно все начать с чистого листа. Можно еще раз встретиться с Полом. И, вернувшись из квартиры Ханны к себе домой, звонит ему.
– Привет, Лорел, – тепло здоровается он.
Пол все и всегда говорит тепло. Это одна из многих вещей, какие заставляли Лорел ненавидеть его с тех пор, как пропала Элли, – то, как он улыбался полиции, репортерам и любопытным соседям; как общался с близкими знакомыми, согревая их руки в своих, глядя прямо в глаза и справляясь об их здоровье, преуменьшая собственный кошмар; как постоянно пытался заставлять абсолютно всех всегда чувствовать себя лучше. А Лорел тем временем представляла, как будет все сильнее и сильнее сжимать руки вокруг его мягкого горла, пока совсем не задушит.
Но сейчас его интонации соответствуют ее собственному душевному состоянию, и она опять может по достоинству оценить Пола. Прекрасный, прекрасный Пол Мэк. Чудесный человек.
– Как дела? – справляется он.
– Все хорошо, спасибо, – отвечает она. – А у тебя?
– О, ты знаешь.
Да, знает.
– Я тут подумала, – начинает она, – на следующей неделе у нас с Ханной день рождения. Может, нам с тобой устроить что-нибудь? Вместе? Как считаешь?
Ханна пришла в этот мир ровно через две минуты после полуночи в двадцать седьмой день рождения Лорел. И родилось семейное предание, что дочь родилась полной решимости присвоить всеобщее внимание.
– Хочешь сказать, все мы? Ты, я, дети?
– Да. Дети. И супруги. Если захочешь.
– Ух ты! – Он восклицает, как маленький мальчик, получивший велосипед в подарок. – Думаю, прекрасная мысль. В эту среду, да?
– Да. Но я еще не спросила у Ханны. Вдруг она будет занята. Просто я подумала, что после пережитых лет, ну, ты понимаешь, после того, как нашли останки Элли, после прощания с ней… Мы так долго были сломлены. Может, настало время…
– Стать прежними, – перебил он. – Это блестящая идея. Я бы очень этого хотел. Сегодня же скажу Бонни.
– Ну, – медлит Лорел, – подожди, пока я не поговорю с детьми. Это не так-то просто. Ты же знаешь, они сильно заняты. Надо постучать по дереву…
– Да. Обязательно. Спасибо, Лорел.
– Пожалуйста.
– Долгим же был путь.
– Тяжелым.
– Я скучал по тебе.
– Я тоже скучала по тебе. И вот еще что, Пол…
– Да?
Лорел на секунду замирает, проглатывает комок и, глубоко заглянув в себя, пытается восстановить слова, которые до сего момента не собиралась говорить Полу.
– Прости меня. Мне правда очень жаль.
– Бога ради, за что?
– О, знаешь, Пол! Ты не должен притворяться. Я была стервой по отношению к тебе. Ты же знаешь, что так и было.
– Лорел, – вздыхает он, – стервой ты никогда не была.
– Нет, – возражает она, – была, и даже хуже, чем стервой.
– Ты всегда была настоящей матерью, Лорел. Вот и все.
– Другие матери теряют детей, не теряя мужей.
– Ты не потеряла меня, Лорел. Я все еще твой. И всегда буду твоим.
– Ну, это же не совсем верно?
Пол опять вздыхает.
– Если уж на то пошло, – рассуждает Пол, – то я отец твоих детей, твой друг, кто вместе с тобой шел по жизни, кто любит тебя и заботится о тебе. Мне необязательно быть в браке с тобой, чтобы быть таким. Это все гораздо глубже, чем брак. Это навсегда.
Теперь вздыхает Лорел, и неловкая улыбка приподнимает уголки ее губ.
– Спасибо, Пол. Спасибо.
Через мгновение она сбрасывает звонок, но некоторое время телефон остается у нее на коленях. Лорел смотрит прямо перед собой, ощущая умиротворение. Она и не подозревала, что почувствует его снова.
Как только Лорел предлагает отпраздновать дни рождения, в голосе Ханны появляется раздражение, и она резко спрашивает:
– Что это за все мы?
– Я, ты, папа, Джейк, Бонни и Блю.
– О, боже, – стонет Ханна.
Лорел всегда знала, что Ханна не может быстро принять новое.
– Ведь ты сама говорила, – объясняет Лорел, – что пришло время всем нам двигаться дальше. Мы теперь исцеляемся, и это часть процесса.
– Ну, для тебя, возможно, так. Но я хотела сказать, что ты даже не знакома с Бонни. Не будет ли неловко?
– Не будет. Потому что мы с твоим отцом не допустим этого. – Как много времени прошло с тех пор, как она использовала слова мы с твоим отцом? – Все уже взрослые, Ханна. Больше никаких оправданий. Тебе почти двадцать восемь. Я практически пенсионерка. Мы похоронили Элли. У твоего отца есть супруга. Он любит ее. Мне придется примириться с этим и принять ее как часть нашей семьи. То же самое с Джейком и Блю. И, конечно, с тобой…
– Со мной?
– Да. С тобой. И с тем, кто прислал тебе те прекрасные цветы.
Гробовая тишина.
Затем вопрос:
– Какие еще цветы?
– Букет на твоем кухонном столе.
– Нету там никакого букета.
– О, ну тогда воображаемый букет с воображаемыми розовыми розами. Тот самый.
Ханна чмокает.
– Да не букет это. Просто охапка цветов. Я купила их для себя.
Лорел вздыхает и неискренне извиняется.
– О, значит, я ошиблась. Прости.
– Просто перестань выдумывать для меня парня, мама! Нет никакого парня, понятно тебе?
