И танки наши быстры - [15]

Бурцев согласился с тем, что с соседями нужно знакомиться, и не стал возражать по поводу приятности Валентины.

— Ну, проходите, проходите!

Демонстративно пошаркав о коврик возле двери, Бурцев вслед за девушкой прошел вглубь квартиры.

Квартиру, которая до ремонта была такой же трехкомнатной, как и у Бурцева, решительная рука дизайнера перекроила на современный манер — появились ниши и полуколонны. Дверь дорогого дерева вела, видимо, в спальню. Из-за угла мерцали космические формы какой-то современной кухни с никелированными стержнями и полусферами.

Но вся эта красота, как показалось Бурцеву, оставалось какой-то необжитой, слишком с иголочки, почти нетронутой после ремонта. Стулья с высокими спинками вокруг стола, вазочки с искусственными цветами и несколько случайных книг на полках и в нишах, подобранные по цвету корешков стояли именно так, как их расставил дизайнер.

Лишь кусочек дивана перед телевизором нес следы человеческого пребывания: на спинку был сброшен с плеч бабушкин пуховый платок, через подлокотник лицом вниз была перекинутая раскрытая книга, рядом лежал телевизионный пульт, а в углу сидел потертый плюшевый бегемот внушительных размеров — старенький и, видимо, любимый…

— Ну, давайте знакомиться, — проговорил Бурцев. — Вас как зовут?

— Настя.

— Очень приятно. А я — Бурцев.

— Просто Бурцев? А по имени?

— Георгий. Но меня все Бурцевым зовут. Даже дочка. Настя кивнула.

Она указала Бурцеву на кресло, стоящее напротив дивана, а сама уселась рядом с бегемотом, переложив на журнальный столик переносную трубку телефона.

— Как хорошо, что вы зашли! — повторила девушка. — А то сидишь дома одна, и в голову лезут всякие нехорошие мысли, — она виновато улыбнулась. — А рядом, оказывается, живут такие хорошие люди. Я вчера, как только увидела вас с пингвином, так сразу поняла, что вы хороший человек.

«А она ничего, — подумал Бурцев. — Симпатичная». Он напустил на себя вид потешной строгости.

— Кстати, вам от моего пингвина привет, — сказал он. Настя оживилась и охотно вступила в предложенную игру.

— Спасибо, — так же шутливо ответила она. — Как он поживает?

— Он-то? Очень хорошо! А что бы ему не жить? Только и знай — ешь да спи. Я бы сам так не отказался. Вот только… — Бурцев опечалился.

— Что?

— Скучновато ему…

Настя вопросительно вскинула бровь.

— Он ведь еще молодой, охота поиграть… пошалить… — пояснил Бурцев. — А со мной разве пошалишь? Нет. И это еще в выходной день! А что будет в понедельник, когда я уйду на работу?… — Бурцев вздохнул.

Девушка пытливо посмотрела на Бурцева, вникая в скрытый смысл его слов, потом рассмеялась, кивнула и заговорила о другом.

— Какая сегодня погода противная! Бр-р-р! — Настя передернула плечами. — Снег не снег, дождь не дождь! Может быть, от этого и на душе как-то не по себе?…

— Конечно! Погода, она, знаете, как на людей действует! — горячо поддержал Бурцев.

«Ничего, ничего! — успокоил он сам себя. — Хорошие мысли приходят людям в головы не сразу… Их нужно подготовить. Постепенно, шаг за шагом… Только, черт, времени мало. Эта морда там на балконе…»

Бурцев начал терпеливо заходить с другой стороны.

— А вы, наверное, ездили по магазинам… — предположил он.

— Почему вы так решили?

— Женщины любят магазины, я знаю… Наверное, накупили себе кучу разных приятных мелочей.

Настя терпеливо улыбнулась.

— Нет-нет. Я была не в магазине.

Бурцев удивился.

— А где же вы были?

— Я была в церкви, — сказала девушка. И почему-то смутилась.

Бурцев кивнул. Церковь — хорошее место. Хотя ему лично больше бы подошло то, что Настя ходила по магазинам.

Он сокрушенно вздохнул.

— С этими покупками просто беда, — признался он.

— Да? А что такое?

— Да вот, хотел я сделать дочке приятное… Купил ей пингвина… Думал, она обрадуется… А она… — Бурцев в досаде махнул рукой и вопросительно посмотрел на Настю.

Настя встретила его взгляд, некоторое время внимательно изучала его лицо, потом покраснела, поджала губы и нахмурилась.

— А знаете что? — сказала она. — Давайте пить чай! У меня, кажется, где-то было печенье!

Девушка спрыгнула с дивана и отправилась на кухню. Вскоре оттуда послышался шум наливаемой в чайник воды, стук дверок и звяканье посуды.

«Ну вот! Все ясно, — сам себе сказал Бурцев. — Напрасно я сюда и притащился. И, как маньяк, пристаю к человеку со всякими глупостями. А у него о домашних питомцах — даже мыслей нет. Ну да ладно. На нет — и суда нет! Хотя бы чаю попью. А то дома после вчерашнего — хоть шаром покати».

Чтобы не сидеть, как истукан, Бурцев тоже встал и прошелся по комнате, от нечего делать оглядываясь по сторонам.

Он рассмотрел фарфоровые безделушки в нише на стене, вьющееся растение, свисающее со шкафа, картину, изображающую Венецию, и остановился перед столиком в углу, на котором стояла группа фотографий в рамочках.

На всех фотографиях были запечатлены памятные для Насти моменты ее недавнего прошлого. Везде она была в обществе одного и того же мужчины лет сорока пяти, с лицом красивым, мужественным и романтичным. «Ба! — мысленно воскликнул Бурцев. — Да это же… Как его…» Лет пятнадцать назад это самое лицо с печальной и мужественной улыбкой смотрело на город с сотен афиш кинотеатров — то в роли героя отечественной войны, то Казановы, то мудрого шута, то ковбоя, то доброго волшебника… Но потом, после какого-то скандала, лицо как-то разом исчезло, Бурцев даже не был уверен, что артист все еще жив или не уехал за границу… А он оказался живехонек и неплохо проводил время.