И сто смертей - [92]

Возле моста часовой задержал машину. На объяснение Рудольфа, кто он и что за люди едут, красноармеец качал головой, он явно был озадачен.

— Вы же видите, что в кузове женщины и дети! — нетерпеливо воскликнул парторг.

Боец в это время поглядывал на винтовки в руках у мужчин.

На помощь оказавшемуся в затруднении часовому пришел сержант. Рудольф протянул ему свой партбилет. Сержант внимательно изучил, возвратил билет и улыбнулся.

— Не обижайся, товарищ, сейчас всякие едут, — примирительно сказал он. — Мне сказали, что впереди наших больше никого нет, одни немцы да бандиты.

Теперь Рудольф увидел, что по противоположному берегу реки проходит целая линия обороны. Возле самого моста из-за бугра выглядывал толстый черный кожух станкового пулемета. За ним слева на солнце блеснули еще два штыка, когда бойцы пошевелились в стрелковых окопах.

Сержант сказал часовому, чтобы тот пропустил машину. Вдруг кто-то крикнул за мостом, возле пулемета:

— Немцы!

Рудольф стремительно обернулся. Сзади, там, где дорога с поворотом выходила из поселка и дугой пролегала по пригорку, показались большие серые грузовики с солдатами. До них могло оставаться, пожалуй, метров четыреста — пятьсот. У него все так и оборвалось внутри, когда он представил, что эвакуирующиеся запросто могли задержаться у волисполкома еще на несколько минут и, ничего не подозревая, оказаться в руках у немцев. На мгновение мелькнула мысль: а что стало с Мадисом Каунре?

— Скорее проезжайте, скорее! — крикнул сержант и тут же скрылся.

Шофер включил мотор и выжидательно посмотрел на Рудольфа. Тот вспрыгнул на подножку, машина стронулась с места. Но сразу, как только они переехали мост, Рудольф соскочил на землю. Ему вдруг стало ясно, что он и шагу не сможет проехать дальше, не сможет оставить этих русских парней сражаться здесь с немцами, в то время как сам он, хозяин этой земли, просто возьмет и удерет. Чего мы попусту болтаем о дружбе да братстве, если на деле так вот! Пока все идет хорошо — мы друзья и братья, но стоит появиться опасности — как будьте здоровы! Он, конечно, понимал, что его роль в бою не может оказаться сколько-нибудь весомой, много ли значит одна винтовка и пригоршня патронов, но все, что может, он должен сделать. Доверие сержанта невозможно было обмануть.

Шофер притормозил и сердито высунулся из окна кабины. Рудольф яростно замахал рукой.

— Жми на всю железку! — закричал он. — И раньше чем в Таллине не останавливайся! Да уедешь ты отсюда, наконец!

Тут же рядом с ним брякнулся спрыгнувший через борт кузова Киккас, который понял намерения парторга. Машина рванула с места и, набирая скорость, стала удаляться. Орг и Киккас ринулись наобум в высокую луговую траву, бросились плашмя на землю и обнаружили возле себя сержанта.

— Мы тоже, две винтовки, — коротко выдохнул Рудольф.

Сержант кивнул и указал, в какую сторону им ползти.

— Без команды не стрелять! — крикнул вслед им командир взвода. Очевидно, он намеренно повторил громко приказ, который еще раньше отдал своим бойцам. В возбуждении кто-нибудь мог забыть об этом.

Рудольф и Киккас нашли себе подходящие кочки, на которые можно было положить винтовки, и, тяжело дыша, остались лежать. Первая немецкая машина успела за это время очутиться в двухстах метрах от моста, впереди колонны тарахтел мотоцикл с коляской. Мотоциклист поддал газу, расстояние между ним и ехавшим следом грузовиком стало быстро увеличиваться, будто колонна машин задержалась на месте. Солдаты в кузове азартно показывали руками в направлении движения и галдели.

Сидевший в коляске немец развернул пулемет и дал короткую очередь по удалявшемуся грузовику. Едва ли он надеялся с ходу попасть в машину, скорее это было сделано для устрашения беженцев и демонстрации своей силы. В то же время было очевидно, что шедшая впереди машина полностью завладела вниманием немцев, их охватил азарт преследования, ничего вокруг они сейчас не замечали.

Рудольф обратил внимание, что и часовой возле моста исчез, ничто не должно было возбуждать подозрения у приближавшихся немцев. Моторы грузовиков гудели ровно, мотоциклист мчался теперь еще быстрее, видимо, решил использовать свое преимущество и задержать машину, она должна была оказаться легкой добычей.

Что будет в следующее мгновение?

Первой машине с солдатами оставалось до моста не более ста метров. Немцы в мышиного цвета мундирах, с глубоко надвинутыми серыми касками, с закатанными рукавами, толпились за кабиной с автоматами на изготовку, отчаянно стучали по крыше и орали. Одно слово долетело до слуха Рудольфа:

— Bolschewisten!

Рудольф удивился, что понимает немецкий язык.

— Огонь! — тут же крикнул сержант.

Рудольф оставался неподвижным и смотрел.

Грянувший залп перешел в деловитое стрекотание пулеметов. Наряду с тем, который укрывался за бугром чуть правее их, огонь вел еще и второй «максим», но гениальнее всего сержант расположил третий пулемет своего взвода. По другую сторону дороги речка делала крутой изгиб и несколько десятков метров текла параллельно с шоссе. Туда, в самый дальний конец излучины, сержант и вывел третий пулеметный расчет. В то время как первые два пулемета били по голове колонны, третий строчил по хвосту, отсекая путь к отступлению.