И станешь ты богом - [10]

Как угорелые, носились от печей и очага к столу и обратно рабы с тарелками, блюдами, корытами, чашами. Начинался новый торговый день. Народец спешил подкрепиться по самое горло, чтобы до вечера о еде не думалось. А вечером – там видно будет.

VI

Вывалившись из избы-едальни, чудинцы поспешили к себе. Надо было до основного наплыва людей успеть занять на торговой площади места, выставить товар, чтобы смотрелся краше. Вскоре на прилавках заблестели пластинчатые доспехи местной работы, засеребрилась кольцами сложная кольчуга, заискрился отполированный клинок меча, заиграли переливы соболиного и куньего меха. Между основным товаром аккуратными рядками легли женские и мужские украшения из золота, серебра, меди и бронзы. Причудливые узоры невиданных зверей, тонкая вязь рисунка привлекали немало покупателей.

Кудыма немного отошёл, придирчиво осмотрел выложенный товар. Поправил некоторые вещи, чтобы выглядели более броско. Удовлетворённый, сам отправился закупать товар.

Перво-наперво следовало купить пёстрые арабские ткани и багдадские ковры, затем сторговать ряд пряностей из далёкой и загадочной Индии, а после – осмотреть полный пехотный ромейский доспех и сложный хазарский лук.

Везде Кудыму узнавали, раскланивались с ним – покупатель он был более чем выгодный, брал всегда большие партии товара, хотя и отчаянно торговался за каждый дирхем, что, впрочем, только добавляло ему престижа, ибо для купца нет ничего более обидного, чем торговля без торга – в этих случаях могли и заворотить, несмотря на прибыль. Ибо одна из главных прелестей торговли есть азарт, в нем – и искусство, и поэзия, и проза купеческого мира. И покупка товара – тоже целый ритуал. Как гласит купеческая поговорка – «торопливость нужна при ловле блох». Кудыма же всегда свято соблюдал ритуал.

Вот и сейчас, подойдя к купцу, у которого был выложен нужный Кудыме товар, он с равнодушным видом пару раз прошёлся мимо прилавка, приценился к кое-каким мелочам у соседей справа. Купец уже успел почувствовать интерес покупателя к своему товару и, в свою очередь, напустил на себя равнодушный и сонный вид. И только узкие глазки хитро поблёскивали из-под выцветших ресниц.

Наконец, Кудыма подошёл к нему. Погладил ворс ковра, пощупал ткань. Прищурился. Отошёл. Посмотрел. Шагнул вбок. Снова приблизился. Всё это время купец с видимым равнодушием наблюдал за его действиями.

– Здрав будь, Караберей! – поприветствовал Кудыма купца.

– И тебе долго здравствовать, – ответил ему в тон Караберей.

– Как торговля?

– Хорошо.

– Ткани пёстрой много осталось? И вон ещё ковры я бы посмотрел.

– Пёстрой ткани осталось десять рулонов. Ковры смотри.

Купец вновь равнодушно прикрыл глаза. И только подрагивающие четки в его руках выдавали в нем волнение. Кудыма усмехнулся. Если он сегодня сторгует товар, Караберею останется только закупить меха. Ибо уж кто-кто, а Караберей прекрасно знал: если они ударят по рукам в знак совершения сделки, Кудыма заберёт у него весь товар, привезённый на продажу. О, всемогущий Аллах! Не дай сорваться с крючка интереса этому чудинцу!

Товар был превосходен. Но приступать сразу к торгу было бы верхом неприличия. После расспросов о дороге, семье, погоде, урожае и других очень важных вещах Кудыма как бы вскользь сказал:

– Я не буду хитрить, Караберей, товар твой неплох. Хотя, если пройти по рядам, можно найти и лучше. И ты это знаешь не хуже меня. Просто вот времени мало. Давай, сторгуем по-быстрому, ударим по рукам. Ты согласен?

– Можно найти товар и лучше. Кто спорит? Ищи. Зачем нам хитрить? Ковры у меня не очень пушистые, ткани монотонные. Да ты сам видишь. Но и цена по товару.

Кудыма включился в игру. Главное в ней было – не называть цену первым. Ибо кто первым назвал цену – уже проиграл в споре, так как это даёт противнику ту опору, от которой уже можно отталкиваться. Не прошло и трёх базарных часов, как Кудыма нащупал слабину в «обороне» купца. Оставалось окончательно договориться о цене. После яростных споров, заверений, хлопанья по бокам и коленям, деланных изумлений и возгласов, около полудня нужный товар наконец-то был продан за ту цену, которая устраивала обоих. Еще после нескольких воздыханий, что Караберей только из уважения к Кудыме продаёт ему товар себе в убыток, и клятвенного заверения Кудымы, что он покупает так дорого ткани и ковры исключительно из глубочайшего уважения к Караберею, они ударили по рукам. Кудыма отсчитал монеты. После чего они омочили пересохшие в спорах глотки дорогим китайским напитком под названием «чай». Напиток Кудыме очень понравился, и он попросил купца со следующим караваном обязательно привезти ему этой чудесной травы.

Тем временем рабы купца нагрузились тюками с товаром. Кудыма тепло попрощался с Карабереем и, во главе небольшой колонны, отправился к своему лабазу. Когда рабы разгрузили товар, Кудыма дал каждому из них по мелкой монетке и отпустил восвояси. Когда рабы, наконец, ушли, Кудыма отправился к своему прилавку посмотреть, как идёт торговля.

Там разворачивалось зрелище, собравшее вокруг себя плотное кольцо хохочущих и кого-то подзадоривавших зевак. Кудыма пробился сквозь толпу в первые ряды. То, что он увидел, ввергло его в гнев, который, однако, моментально растворился в смехе над комичной ситуацией. Несколько чудинцев тщетно пытались отбиться от огромного человека в разорванной до пупа рубахе. Грязный, истоптанный богатый халат валялся рядом. Из разбитого носа на могучую плиту груди текла кровь. Несмотря на численное превосходство противника, человечище, в котором Кудыма узнал утреннего едока, явно одерживал вверх. Пара человек сломанными куклами валялась у перевёрнутого прилавка. К счастью, секира у варяга оставалась на ремне за спиной, а чудинцы не вынули мечей и ножей. Бой шёл чисто на кулачках. Оглушительно ревя разъярённым медведем, викинг ловко и быстро отбивался от десятка чудинцев, что со всех сторон налетали на него взбеленившимися псами. Вот ещё один попал под его могучий удар. Взлетев на воздух, он обрушился на зевак, сбив собою несколько человек. Перевернувшись со спины на живот и с трудом встав на колени, выплюнул на землю пару зубов из окровавленного рта. В толпе оглушительно захохотали.