И снова утро - [23]

Отойдя от котельной, Панаит притаился за одним из бараков. К нему присоединились Параскивой и Рэуцу.

Со своего места они не могли видеть часового у входа в котельную, но слышали, как он насвистывает.

— Как это тебе пришло в голову? — удивился Параскивой, когда Панаит рассказал им обо всем.

— Ну, голубчики, теперь вы у нас попляшете! — обрадовался Рэуцу.

— Боюсь, что этот тип спутает нам все карты. Вдруг ему не дадут кофе, пока он не сменится? Если он увидит, что все крепко спят, он догадается, что случилось, и поднимет тревогу.

— Да, может ерунда получиться, — расстроился Параскивой.

Но опасения их оказались напрасными. Дверь открылась, и кто-то изнутри крикнул:

— Герман!

Гитлеровец-часовой вошел, оставив дверь приоткрытой. Все трое облегченно вздохнули.

— Я думаю, его позвали, чтобы выдать причитающуюся ему порцию! — шепнул Рэуцу.

И действительно, через несколько секунд в приоткрытой двери появился гитлеровец-часовой с котелком в руках. Кто-то изнутри закрыл за ним дверь. Гитлеровец уселся на ступеньках, и тут же в ночной тишине они услышали, как он прихлебывает обжигающую жидкость.

«Давай-давай, пей на здоровье», — мысленно поощрял его Панаит.

Теперь, когда Хуштой был уверен, что план их удастся, он мог распоряжаться, как действовать дальше.

— Параскивой, ты останешься, со мной. Ты, Рэуцу, ступай и приведи еще четверых надежных людей. Я думаю, тоже из нашей палаты. Пока не говори им ничего. Проберетесь до сушилки и сидите там тихонько, пока я вас не позову.

Рэуцу бесшумно скрылся в темноте. Панаит и Параскивой остались ждать. Время тянулось мучительно медленно. От волнения они вспотели.

«Только бы сестра Корнелия не ошиблась и не дала мне мало порошка!» — беспокоился Хуштой.

Когда прихлебывающие звуки прекратились, Параскивой шепнул:

— Видно, все выпил!

— Подожди, подожди, не торопись, — на всякий случай шепнул Панаит.

Время теперь тянулось еще медленнее. Пять минут… десять… четверть часа…

— Думаешь, заснул?

— Не знаю!.. И как это я забыл спросить у сестры Корнелии, через сколько времени человека забирает сон после этих порошков.

— Пойти узнать? — вызвался Параскивой.

— Нет!.. Теперь уж не надо.

Когда, по его расчетам, истекло полчаса, Панаит решился.

— Ты оставайся здесь еще минут десять. Если я до этого времени не вернусь, значит, все идет хорошо и ты иди за мной.

Панаит стал ползком подбираться к часовому. Полз он так тихо, что даже самого себя не слышал. Приблизившись на расстояние трех метров, остановился. Прислушался. До него доносилось посапывание часового. Панаит пополз дальше и добрался до самих ступенек. Несмотря на темноту, он различил фигуру гитлеровца, который спал, прислонившись к двери. Автомат лежал на коленях. Панаит протянул руку и взял автомат. Часовой даже не шелохнулся.

«Теперь, если он проснется, трахну разок автоматом по голове, так что он и не пикнет!» — подумал Панаит. Из помещения не доносилось никакого шума. Без сомнения, и там все крепко спали.

Позади Панаита появился Параскивой. Хуштой протянул ему автомат и шепнул:

— На, держи! Если очухается, огрей его разок.

Он легонько потряс гитлеровца за плечо. Никакой реакции. Тогда поясом больничного халата Панаит связал ему руки, а рот завязал платком, который снял с шеи гитлеровца.

— Ну, все. Теперь зови наших. Только без шума.

Через несколько минут появился Параскивой, а с ним четверо выздоравливающих из палаты № 5.

— Рэуцу, оставайся здесь на страже, да смотри в оба! Остальные — за мной!

Он осторожно открыл дверь и переступил порог. Внутри четверо гитлеровцев спали в самых причудливых позах, громко храпя.

Тут же лежали четыре ящика с тротилом. От каждого ящика отходила тонкая проволочка, а все они тянулись к проводу длиной в несколько десятков метров, свернутому рулоном, поверх которого лежала электрическая четырехугольная батарея. Все ясно: получив приказ взорвать госпиталь, гитлеровцы должны были покинуть помещение котельной, таща за собой два провода. Удалившись на значительное расстояние, они должны были присоединить провода к полюсам электрической батареи. И тогда ящики с тротилом взорвутся, а госпиталь взлетит на воздух.

«Убийцы проклятые!» — мысленно выругался Панаит.

— Свяжите их и заприте в гараже! — приказал он.

Теперь в группе Панаита было пять автоматов, каждый с тремя запасными дисками, которые они обнаружили в вещевых мешках гитлеровцев. Там же нашли и гранаты.

После того как гитлеровцев перенесли в гараж, а ящики с тротилом спрятали, Параскивой спросил:

— Ну, а теперь что будем делать?

— Теперь остается самое трудное: надо известить наших, прежде чем гитлеровцы поймут, что мы их надули.

— Давайте я попробую, — вызвался Рэуцу.

— А если тебя схватят?

— Как уж повезет!

— Нет, парень, так не пойдет. Сейчас речь идет не только о тебе. От нас зависит судьба госпиталя и участь всех раненых. Думаешь, что мы с четырьмя автоматами, потому что один отдадим тебе, и несколькими гранатами справимся, если гитлеровцы нападут на госпиталь? И потом, если вдруг тебя схватят, как мы узнаем об этом?

Рэуцу почесал затылок.

— Я думаю, сделаем так: если меня схватят, я дам автоматную очередь.