И снова пятница, тринадцатое... - [20]

– Я специально закричала, чтобы тебе подыграть.

– Ага. Примем эту версию в качестве официальной. Ну ладно, мне действительно пора.

Сорвавшись с места, Стоцкий побежал к трамваю, в последний момент запрыгнул в него, помахал рукой стоявшей на перекрестке компании. Настроение у Толика было прекрасное. Стоя у заднего окна вагона и глядя на удаляющиеся фигурки своих друзей, он вспоминал, какими испуганными и растерянными выглядели совсем недавно их лица. Как, оказывается, легко было напугать девчонок! Резиновая маска, пара банальных страшилок – и вот уже они визжат от страха и вздрагивают при виде собственной тени. Конечно, Толик Стоцкий не хотел никого пугать по-настоящему, но мальчишке льстило, что он находился в центре внимания одноклассниц, а потому он, как мог, старался их развлекать.

Вспоминая «вечер ужасов», Толик не смотрел по сторонам, а потому пропустил появление контролера. Вообще-то по вечерам билеты, как правило, не проверяли, но сегодня ведь пятница, да еще и тринадцатое число… Одним словом, сегодняшний вечер оказался неприятным исключением. Так что пришлось Толику довольно долго объясняться с теткой в оранжевой спецовке, и хотя все закончилось благополучно, настроение у него безвозвратно испортилось.

Выйдя из трамвая, приунывший Толик больше не вспоминал о своем маленьком шоу в особняке Тимошина, а думал о грядущем объяснении с отцом. Ведь домой он вернулся уже в сумерках, опоздав к ужину, а значит, его неизбежно ждет «серьезный мужской разговор». Отец никогда не прощал ему нарушений дисциплины, строго спрашивая даже за незначительные проступки.

Мальчишка поднялся по лестнице и остановился возле двери квартиры. Он очень живо представил себе лицо отца – то, как тот, нахмурив брови, смотрит на сына, молча дожидаясь объяснений, затем качает головой, слушая его жалкий оправдательный лепет… А впереди еще маячит опрос по ненавистной биологии, ехидные реплики Натальи Александровны и вновь, как следствие неудовлетворительной оценки, – суровый взгляд отца… «Это все дурацкая пятница, – подумал Толик, надавив на кнопку звонка. – Чудес в этот денек не происходит, а вот неприятности действительно случаются. И зачем только я затеял «кошмарные посиделки»?! Во всяком случае, их следовало закончить намного раньше, теперь проблем не оберешься».

Опечаленный любитель приколов все жал на кнопку и при этом был так поглощен своими мыслями, что не сразу усек странность происходящего – обычно дверь ему открывали почти мгновенно. Сережка всегда ждет возвращения обожаемого старшего брата и вихрем срывается с места, стоит только звякнуть звонку. Сегодня все было иначе…

– Ну же! Я пришел! Вы что, все уснули? – удивился наконец Толик.

Было слышно, как в квартире надрывается звонок, однако к двери никто не подходил. Возможно, Сережка действительно уснул, но в таком случае впустить в дом старшего сына вполне могла мама или даже сам отец. Толик безрезультатно продолжал давить на круглую оранжевую кнопку – с таким же результатом он мог бы звонить в дверь склепа, если, конечно, жилища мертвецов были бы оборудованы звонками.

Случайно пришедшее на ум сравнение со склепом очень не понравилось мальчишке – похоже, в последнее время он явно переборщил с ужастиками. Встревоженный Толик еще раз позвонил в дверь и наконец-то услышал за ней незнакомые, «деревянные» шаги, а спустя несколько мгновений щелкнул замок.

– Привет, – Толик постарался беспечно улыбнуться, вопреки всему надеясь, что гроза обойдет его стороной.

– Здравствуй, сын.

У мамы было странное лицо – равнодушное, холодное, чужое, да и голос изменился – стал хрипловатым, надтреснутым. Появление Толика не вызвало у нее ни радости, ни раздражения. Такая встреча вогнала мальчишку в пот: судя по всему, впереди его ожидали очень крупные неприятности.

– Мам, ведь я совсем немного опоздал к ужину? Минуточек на десять, не больше? Правда?

– Правда, – не желая продолжать разговор, она повернулась и невозмутимо, как айсберг, проследовала на кухню.

И вовремя – чуткий нос Толика уловил запах горелого. Мамина стряпня здорово подгорела, что тоже было довольно странно – мама гордилась своим умением готовить и в обычной ситуации никогда бы не допустила такого безобразия.

– Сережка, а я маску принес назад! – крикнул парень, надеясь, что хотя бы Сережка не встретит его ледяным равнодушием. – Могу дать поносить до утра!

Братишка не отозвался. Он так мечтал натянуть на голову маску светящегося монстра, постоянно выпрашивая необычную игрушку у Толика, что должен был впасть в бурный восторг от великодушного предложения.

– Ладно. Как хотите. Если мне объявили бойкот, я со смирением приму этот жребий, – бросил в пустоту Толик и направился мыть руки.

Семья давно собралась в кухне. Во главе стола восседал отец – высокий сильный человек с волевым, словно высеченным из камня лицом. По правую руку от него сидела мама – по левую находился стул, предназначенный Толику. Сережка размещался напротив отца. Все молчали и даже не повернулись, когда на кухню заглянул Толик. Перед каждым из членов семьи стояла тарелка, наполненная какой-то дрянью, в которой с трудом можно было опознать наполовину обуглившуюся яичницу.