И снова к микрофону выхожу... - [12]

После двухнедельного пребывания в карцере ко мне явился начальник тюрьмы и спросил, не в лучшем ли я сейчас настроении. Я ответил, что не понимаю, к чему он клонит, но мое настроение не изменилось.

Позднее я узнал, что пять моих товарищей, не пожелавших произнести молитвы, подверглись такому же наказанию, что и я. Всего я пробыл в карцере около двух с половиной месяцев.

В этой тюрьме режим был более суровым, чем в Пер-Луи. Администрация решила обрить нам головы и бороды. Это вызвало шумные протесты. Но нас быстро утихомирили, заперев в специальное помещение. Трое суток валялись мы на земле без еды. Некоторых после этого пришлось отправить в больницу...»

На этом воспоминания, которые отдал мне А. Лежен, обрываются...

1937

* * *

Умер Андре Лежен в 1942 году в Новосибирске, там и похоронен.

ПОДАРОК СОЛДАТА ЖЕЛТЫШЕВА

Надежда Константиновна Крупская писала в одном из своих воспоминаний:

«Мы поселились с Ильичем в Смольном. Нам отвели там комнату. Комнату с перегородкой, за которой стояла кровать. Ходить надо было через умывальник. К Ильичу был приставлен один из пулеметчиков, охранявших Смольный, — товарищ Желтышев; крестьянин Уфимской губернии. Ильича он очень любил. Относился к нему с большой заботой. Обслуживал его, носил ему обед из столовки, которая была в то время в Смольном.

Пулеметчики, охранявшие Смольный, нашли как-то шкатулки институток. Заинтересовались, что в них. Расковыряли штыками. Оказались дневники, безделушки, разные ленточки.

Пулеметчики раздарили безделушки окрестным ребятам.

Желтышев принес и мне безделушку. Кругленькое зеркальце с какой-то резьбой и английской надписью «Ниагара».

У меня до сих пор хранится это зеркальце».

Позже Надежда Константиновна Крупская передала этот подарок пулеметчика в комнату-музей Владимира Ильича в Смольном. Зеркальце в деревянной рамке и сейчас стоит на маленьком столике между двумя простыми железными кроватями, покрытыми солдатскими одеялами.

В этой комнате кроме кровати есть небольшой шкаф для одежды, а за перегородкой — зеркальный шкаф и небольшой буфет.

У стены маленький письменный стол. На нем телефон, письменный прибор и керосиновая лампа, переделанная по просьбе Владимира Ильича на электрическую. Тогда в Смольном не было электрического света. Можно было вывернуть патрон с электрической лампочкой, налить керосин и ввернуть горелку, после чего зажигать лампу, как обыкновенную керосиновую.

У другой стены небольшой диван и два кресла в белых чехлах. Этот уголок ленинской комнаты знаком всем по картине художника И. Бродского «Ленин в Смольном».

Итак, вернемся к рассказу о круглом зеркальце, которое находится в комнате Ленина, и солдате, подарившем это зеркальце Надежде Константиновне.

...Более 45 лет не был Степан Павлович Желтышев в Ленинграде. И вот впервые после января 1918 года, в 1963 году, оказался он в ленинской комнате, где в исторические дни Октябрьской революции бывал по нескольку раз в день.

Можно себе представить настроение и непередаваемо волнующие чувства Степана Павловича, когда он перешагнул порог ленинской комнаты.

Здесь же, в Смольном, я встретился с Желтышевым и записал беседу с ним на магнитную пленку. Свой рассказ Степан Павлович начал с воспоминания о первых днях революции:

— Двадцать пятого и двадцать шестого октября я был начальником пулеметной команды и проверял посты, больше ничего не делал. С Ильичем в то время мы еще не были знакомы.

— А на втором Всероссийском съезде Советов вы присутствовали?

— Конечно, был.

—  И речь Владимира Ильича слушали?

— Да, речь была очень хорошая. В Смольном выступали разные ораторы, допустим Дан. Но не понять было, о чем они говорят, наскажут какие-то заграничные слова. А Ленин говорил четко, ясно, понятно. Например, он сказал о прекращении войны. Нас, солдат, это всех касалось, ведь надоело воевать уже. Всем хотелось домой ехать. Ленин читал Декрет о земле. Землю от помещиков отобрать, передать в распоряжение крестьян.

— А как вы с товарищем Лениным встретились?

— Я был за старшего в команде. Раз вызывает меня Владимир Ильич. Прихожу, постучался. Захожу. Ильич ласковый, внимательный. «Здравствуйте», — говорит. «Здравия желаю, товарищ Ленин». — «Кто вы будете?» Я отрекомендовался — такой-то и такой-то. «Ну, хорошо, — говорит Владимир Ильич. — Один человек требуется из вашей команды для охраны в Совете Народных Комиссаров. Сумеете подыскать?» Я говорю: «Постараюсь, товарищ Ленин».

На другой день пошел докладывать. Только зашел, а Ильич не забыл и фамилию мою и здоровается: «Здравствуйте, товарищ Желтышев, ну как дела? Подобрали человека или нет?» Я говорю: «У нас в команде нет подходящего человека, совсем надежного, который смог бы выполнять эти обязанности». — «Нет, товарищ Желтышев, вы не правы. Не может этого быть. Ну, раз уж не сумели подобрать, придется вам самому выполнять эти обязанности».

Поблагодарил я товарища Ленина за оказанное доверие и каждый день работал с ним вместе. Какие Владимир Ильич даст поручения — все выполнял.

Я наблюдал, как Владимир Ильич работал. И когда он только ел? Ночами часто сидел и работал.

Однажды хотел угостить его своим супом солдатским. Он за это сделал мне выговор. «Вы, — говорит, — откуда взяли?» Я говорю: «Осталось». — «Да что вы, буду я солдат обижать? Для солдат привезли, пусть солдаты и едят. А мне надо другой, свой».