И смешно и грустно - [41]

По левой полосе двигался красивый спортивный кабриолет, за рулем сидела приятная молодая женщина лет чуть больше тридцати. Григорию Ивановичу захотелось ей улыбнуться, помахать рукой, чтобы частица его хорошего настроения передалась и ей. Он даже чуть-чуть больше приоткрыл свое тонированное стекло и только ждал, когда кабриолет поравняется с ним. Наконец он смог рассмотреть эту женщину — не сказать красивая, но довольно миловидная, завязанный платок чуть открывал ее прядь светлых волос. Пальцы, украшенные красными ноготками, уверенно держали руль машины, да и чувствовалась в ней очень уверенная женщина.

Григорий Иванович уже приоткрыл окно… Стоп!

«Родинка под правым глазом. Где-то я её уже видел… Нос?… Да вроде такой же… Губы?… Не помню» — Григорий Иванович сильно занервничал.

— Вадик, кабриолет с левой стороны видишь?

— Да, конечно.

— Держись рядом… вот так, чтобы я мог рассмотреть её!

— Понял. А телка-то так себе.

— Заткнись! — рявкнул Григорий Иванович.

Машины катились рядом, а он боялся высунуться, чтобы рассмотреть её получше. «Не может быть! Оттуда никто из таких не вернулся. Да просто похожа, наверное, но родинка, чёрт бы её побрал, на том же месте, и такое совпадение. Да мало ли таких родинок, да и сколько лет уже прошло» — продолжал нервничать будущий депутат.

Неожиданно ее машина на перекрестке ушла налево в поворот, а Вадик, не сообразивший перестроиться, встал на светофоре под красный.

— Что ты встал, придурок! — заорал Григорий Иванович. — За ней!

— Вы меня не предупредили заранее Григорий Иванович, я не перестроился, а теперь поздно, — оправдывался Вадик. На «придурка» ни капли не обидевшись, да при такой зарплате ни на что не обижаются.

— Домой поехали!

Автомобиль тронулся дальше, но кандидат все продолжал кипятиться и кинул в Вадика пустую бутылку из-под минералки.

— Баран! Купил права, ездить ни хрена не умеешь! Мне надо было ее позарез рассмотреть! — бушевал отставной полковник.

На этот раз Вадик не выдержал.

— Между прочим, я к вам на работу не с улицы пришел, я мастер спорта международного класса. Да и что сегодня с вами?

— Ничего! Домой езжай… мастер…

Дома Григорий Иванович достал бутылку коньяка, налил почти стакан и осушил в один присест. Сел в кресло и закрыл глаза.

…1999 год. Вторая чеченская. После боя прошло несколько часов, и уже можно сказать — было почти спокойно. По пыльной дороге без конца сновали грузовики, танки, БТРы. Часть просто окончательно обосновывалась в этом селе. Он тогда ещё подполковник, стоял возле штаба и ждал, когда же его вызовут.

Мимо него два крепких десантника, с раскрашенными лицами и черными банданами на голове, вели девушку со связанными руками. Он догадывался, кто она, куда ведут и что с ней будет дальше. Когда они поравнялись с ним, девушка, вся в слезах с родинкой под правым глазом, резко повернулась к нему и крикнула.

— Подполковник! Скажите им что-нибудь, я здесь недавно, я никого не убивала, дайте мне шанс! Скажите им что-нибудь!!!

Он ненавидел боевиков и все, что с ними связано. Эти гады просто объегорили его как пацана, когда договорился тайно сбыть боевикам две машины медикаментов. В тот день буквально растворились эти машины, а вместе с ними четыре солдатика и прапорщик Анопко. Ни солдат, ни прапорщика потом так и не нашли. Да и прапорщику замену он тоже не отыскал. Вдобавок, этим делом заинтересовались особисты, и, не вмешайся тогда его покровитель — генерал Токарев, с карьерой бы пришлось попрощаться. Поэтому только посмотрел им вслед равнодушно, а девушка все смотрела на него, повернув голову, и все время ему что-то кричала, пока не скрылись из виду.

Так полулёжа в кресле, он и вспоминал эти дни.

«Оттуда не возвращаются, но так похожа на ту… да и на войне тоже чудеса бывают. Прапорщик Анопко вон всплыл через четыре года с чемоданчиком фальшивых долларов. Мерзавец, всю жизнь ему доверял… кто знает… да и что я так переживаю? Мог ли я тогда что-нибудь изменить? Может, и мог…Хотя кто она мне?» — бормотал вслух уже под хмельком Григорий Иванович.

Зал был полон, кругом плакаты с изображением Григория Ивановича, с наградами и без них. Прочитав речь, составленную лучшими специалистами пера и слова, будущий депутат приготовился отвечать на вопросы.

Первой поднялась женщина, и Григорий Иванович вздрогнул — это была та самая женщина с родинкой под правым глазом. Но она ничего не стала спрашивать, она, сразу глядя в его сторону, стала кричать и плакать:

— Скажите им что-нибудь, я ведь здесь недавно, я же никого не убивала, дайте мне хоть один шанс! Ну, скажите им что-нибудь!!!

Никто не повернулся в её сторону, все ждали, что же он ей ответит. Он растерянно смотрел на помощников, те почему-то тоже молчали и смотрели на Григория Ивановича. Растерянный кандидат, поворачивая голову от помощников, просто промямлил: «А что я им скажу?». Сказал, но не увидел ее лица, вместо него красноватый оптический прицел «Драгунова» и красивый красный ноготок на курке…

Тут же проснувшись, весь в холодном поту Григорий Иванович просто подпрыгнул на кресле, потом кинул в стену стакан и заорал: «Да что ты ко мне прицепилось, наваждение чертово!».