И смешно и грустно - [22]

— Да, это я…

— Я Гена… Миронов Гена, сын ваш…

— Гена? Откуда? — откинув одеяло, вскочила и села на кровати. В глазах мелькнули испуг и удивление.

— Из дому приехал.

— Ты приехал? Зачем…? Даже не знаю…. Ты проходи…такой большой уже вырос… — засуетилась она, приглашая сесть.

Генка сел, Галина бросилась раскрывать шкафчики, явно соображая, чем бы его угостить. Видел, как она нервничала, старалась не смотреть ему в глаза. Не так он представлял себе эту встречу. Казалось, будет много эмоций, слез, но… ничего кроме чувства неловкости от явления неожиданного гостя.

— Мам! — впервые за много лет сказал ей это слово. — Не ищи ничего. Я попрощаться заехал и повидаться с тобой. Я не хочу есть. Я сам привез тебе продукты, да гостинцы привез.

Мать села за стол и, рассматривая внимательно сына, не решалась заговорить.

Генка не собирался ее стыдить, не хотел ничего расспрашивать о прошлом. Господь сам осудит. Не нужно было ему ни слов, ни слез прощения. Он давно ее простил. Ничего в его помыслах не было, кроме стремления ребенка увидеть мать. Только оглядывался да осматривал грязную комнату и некрашеные полы.

— Тебе помочь можно чем-то? Может, воды натаскать? Ну, дров там нарубить, я вечером уеду. А через две недели мне в армию уходить, — нарушил, наконец, возникшее молчание.

— Дров бы, Ген, маленько…. Ты такой взрослый стал, я-то последний раз тебя видела, когда годков пять всего было, — стесняясь, согласилась мать.

На улице он разделся. Взял топор. Парень он был крепкий и разрубал если уж не с первого удара, то со второго точно.

— Рука не болит? — обеспокоено спросила, увидев на правой руке стянутую рубцами кожу, тянущуюся от кисти до предплечья.

— Да, давно уже не болит, я ее разработал, когда еще в школе учился, — он не обратил внимания на какой-то особый материнский взгляд.

— Ты уже, сынок, школу закончил, работаешь, наверное, или учишься? — спросила Галина и села неподалеку на скамейку.

— Только училище закончил в этом году. Я в нашем местном училище на повара учился. С красным дипломом закончил! Как повестка пришла, мы даже с другом экзамены не сдавали, нам сразу вручили дипломы и поздравили, — похвастался он.

— Ой! Да там же одни девки! И с чего ты решил поступить туда?! Они же, поди, проходу не давали там? — воскликнула мать.

Откинув очередную чурку, Гена посмотрел на мать с улыбкой.

— Проходу…? Есть немного, нас там всего семь парней в училище. Я туда с другом Эдиком поступил, это его идея была. Мы хотели в мореходку поступать. Так это ехать куда-то надо. Он и придумал выход: окончим училище, пойдем коками на флот, нас туда с руками и ногами возьмут. Даже в военкомате нас обещали во флот отправить. Мы же за всю жизнь так моря и не видели…. Эдик почему-то все Австралией бредит.

— Ну, вы молодцы, сынок… — не сводя с него восхищенных глаз, тихонечко проговорила мать.

Генка все рубил и рубил, иногда останавливался, откидывал затекшую спину назад и начинал снова.

— Мам, а ты все одна живешь? Что, никого нет? Вообще непонятно, на что ты живешь-то здесь?

Мать не смутил этот вопрос, к этому времени ее уже ничего не смущало.

— Я после пожара в больнице долго лежала. Думала, все брошу… но вышла и не удержалась… со мной никто общаться не захотел… а когда прав лишили, я и уехала. Моложе была, красавицей здесь считалась, мужики ко мне бегали, даже жил со мной один, потом другой. Да и сейчас бывает, заходят… придут, выпьем, вроде жизнь идет дальше. Да что там у меня может быть интересного? Вот у тебя — да… девчонка, наверно, есть?

— Есть, мам, мы с Эдиком на курсы английского ходили три года подряд, там и познакомился. Настей зовут.

— Красивая?! — вдруг строго спросила мать.

— Красивая, но это не главное… хорошая девчонка. Сейчас в институте учится. Песни английские на слух переводит, не то, что я…

— Нет, я хочу, чтобы у тебя была красивая жена, чтобы у тебя все красиво в жизни было! — твердо заявила мать.

Геннадий поднял на мать улыбающиеся глаза.

— Хорошо, мам, постараюсь…. Ну что, затопим баню?

Генка посмотрел назад, почувствовав на себе чей-то взгляд. Соседка, стоящая на крыльце соседнего дома, встретилась с его глазами, покачала головой и, повернувшись, пошла в свой коровник.

— Да ну ее, баню…

— Мам, а почему ты не приезжала ко мне ни разу?

— Потому что я гадина…так отец твой сказал… — вытащив из кармана пачку «Примы», закурила и, отмахнув дым от лица, добавила: — Зачем гадине жить с тобой рядом…

Генка посмотрел на мать и в этот момент не мог понять, что это — злость, обида или стыд?

— Ладно, не буду об этом больше… ты только скажи — рада, что я к тебе приехал?

— Рада… обнимать мне ведь тебя надо, а руки не поднимаются… все думала, никогда тебя не увижу. Честно говоря, я забывать начала, что у меня когда-то ты был. Даже и в голову прийти не могло, что ты приедешь.

Генка сел рядом с ней. «А ведь ей и сорока еще нет, а так выглядит…» — грустно подумал он.

— Отец не обижает тебя?

— Нет. За всю жизнь один раз выпорол, да и то за дело: пришел в два часа ночи, а он искал по улицам… мне тогда лет десять было.

— Васька — добряк, что говорить. Был бы жестче, ничего бы, наверное, такого не случилось…