И слово это было - Россия.. «Спаси меня... Соловецким монастырем» - [28]
Павел Исаакович Ганнибал скончался в Луге в 1841 году. Варвара Тихоновна пережила его на четверть века.
Мы не имеем прямого подтверждения, но не сомневаемся, что Пушкин знал о злоключениях своего дяди, которого он любил и уважал. Известный исследователь окружения А. С. Пушкина Л. А. Черейский предполагает знакомство поэта с Варварой Тихоновной. То, что Ганнибал был на Соловках, — было известно родным узника и в Петербурге, и в псковских деревнях Ганнибалов. А Пушкин был хорошо знаком с братом соловецкого узника Семеном Исааковичем, который, вероятно, не оставил без внимания исчезновение брата. И, вероятно, Прасковья Александровна Осипова-Вульф знала об этой истории, ибо ее сестра Елизавета Александровна была замужем за Яковом Исааковичем Ганнибалом, другим братом узника>{44}.
«…И УМЕРШИЙ В СОЛОВЕЦКОМ МОНАСТЫРЕ»
Девятнадцатого мая 1827 года Пушкин впервые после ссылки отправляется в Петербург. Этому предшествовало разрешение царя. «Его величество, соизволяя на прибытие ваше в С.-Петербург, высочайше отозваться изволял, что не сомневается в том, что данное русским дворянином государю своему честное слово вести себя благородно и пристойно будет в полном смысле сдержано», — читаем мы в письме Бенкендорфа поэту от 3 мая 1827 года.
Жизнь поэта в северной столице, как и в Москве, протекала под неусыпным контролем со стороны властей. Его недельные поездки в Михайловское, в Тверской край, в Москву — только с разрешения Бенкендорфа и под тайным надзором. В эти годы после ссылки Пушкин испытывал два унизительных и весьма напряженных следствия по поводу его «Андрея Шенье» и «Гаврилиады», которые грозили ему новой «немилостью».
В 1828 году, когда началась новая война России с Турцией, Пушкин просил у Бенкендорфа позволения определиться в действующую армию. Но ему отказали, ибо, как полагал великий князь Константин Павлович, Пушкин не имел «другой цели, как найти новое поприще для распространения своих безнравственных принципов, которые доставили бы… множество последователей среди молодых офицеров»>{45}.
И все же поездка в действующую армию состоялась. Без должного разрешения Пушкин в начале мая 1829 года выехал из Москвы в Тифлис и пробыл в этой поездке до сентября. Следом сразу же последовало распоряжение о секретном надзоре за ним.
Пушкин жадно впитывал впечатления:
(«Я ехал в дальние края»)
В «Путешествии в Арзрум» он описал свою поездку, встречи, эпизоды, которым сам был свидетелем, быт и нравы кавказских народов.
И в этом произведении Пушкин пишет о благоразумном пути просвещения черкесов: «Есть средство более сильное, более нравственное, более сообразное с просвещением нашего века: проповедание Евангелия. Черкесы очень недавно приняли Магометанскую веру. Они были увлечены деятельным фанатизмом апостолов Корана, между коими отличался Мансур, человек необыкновенный, долго возмущавший Кавказ против русского владычества, наконец схваченный нами и умерший в Соловецком монастыре».
А. С. Пушкин называет еще одного узника Соловецкой тюрьмы. Естественно, мы им заинтересовались.
В Архангельской областной научной библиотеке, крупнейшем на европейском Севере нашей страны хранилище печатных и рукописных изданий, насчитывающем более 3 миллионов единиц хранения, в отделе редкой книги изучаю книгу М. А. Колчина «Ссыльные и заточенные в острог Соловецкого монастыря в XVI–XIX вв.», изданную в Москве в 1908 году, и номера журнала «Соловецкие острова», которые издавались на острове в конце 20-х годов нашего века. В них ряд статей посвящен истории соловецкой тюрьмы. И очень внимательно изучаю большой труд профессора Г. Г. Фруменкова «Узники Соловецкого монастыря», вышедший в Архангельске в 1979 году.
Однако во всех этих работах нет ни малейших упоминаний об узнике — горце Мансуре. Куда же он делся?
В известных комментариях к пушкинскому «Путешествию в Арзрум» имя Мансура или совсем не рассматривается, или упоминается очень кратко и лишь о том, что этот шейх стоял во главе религиозного движения горцев против русских. Даже в довольно пространном исследовании И. Ениколопова «Пушкин в Грузии» (Тбилиси, 1966 г.) нет ни слова об этом горце.
А личность эта была достойна внимания, и Пушкин потому и не прошел мимо ее.
Шейх-Мансур был видным деятелем Кавказской войны конца XVIII века. Настоящее имя его Ушурма. Родился он в селении Алды в Большой Чечне>{46}. Наибольшая активность его в повстанческом движении горцев относится к 80-м годам столетия, когда (как писал Пушкин в «Кавказском пленнике»):
Проповедник Шейх-Мансур, поддержанный Турцией, яростно отстаивал несовместимость мусульманской веры горцев с христианской, которую несут с собою русские. Его фанатизм имел большой успех. В 1785 году движение сопротивления горцев во главе с Мансуром было столь значительным, что русское командование вынуждено было вывести гарнизоны из ряда укреплений вдоль Военно-Грузинской дороги, в том числе и их крепости Владикавказ.
