И скоро день - [46]

— Ты не будешь возражать, если я сегодня поеду с вами во Флоренцию после обеда?

Выражение его лица резко изменилось.

— Это она сказала вам поехать с нами?

— Да. Видишь ли... — Мне очень хотелось дотронуться до него, но он был так далеко от меня, что казалось, расстояние между нами не меньше, чем между двумя далекими планетами. — Видишь ли, после гибели Барта я очень сильно болела. Я провела несколько месяцев в больнице, мне приходилось каждый день консультироваться у доктора, у психиатра. Я еще ни разу не была на приеме у врача с тех пор, как меня выписали. Я подумала, что, если ты не возражаешь, конечно...

— Ты была больна? Ты была?.. — И он покрутил указательным пальцем у виска.

Подобного жеста Пит просто не мог перенять у Франчески. Вероятно, он видел его у воспитательницы или у Эмилии, а может быть, у кухарки.

— Да, к сожалению, — ответила я на его вопрос. — У меня было не все в порядке с головой. Голова может болеть точно так же, как живот или ноги.

— Но эти болезни легко вылечить, — произнес Пит. Он поднял какую-то палку и начал чертить ею на земле.

— Да, излечить можно почти любое заболевание. Просто для этого требуется разное время: иногда выздоровление длится очень долго. Мне стало гораздо лучше, но я подумала, что раз уж ты все равно собираешься к своему доктору, то мне тоже не помешает встретиться с ним, если ты, конечно, не возражаешь. Ты понимаешь — всего лишь для того, чтобы лишний раз удостовериться... ну, ты знаешь, о чем я...

Он задумчиво кивнул. Я была очень рада, что этот неприятный для нас обоих разговор состоялся. Не могу понять, какого черта я вообще заговорила о себе, но мне было просто необходимо придумать вескую причину для посещения его психиатра, я очень не хотела, чтобы Пит знал о том, что я собираюсь поговорить о его здоровье у него за спиной.

Он продолжал делать аккуратные дырки в земле своей палкой, стараясь располагать их в виде правильной геометрической фигуры.

— Если ты, Пит, против, я не поеду, — спустя несколько томительных минут проговорила я.

— Мне хочется, чтобы ты поехала.

— Спасибо.

— Мне хочется, чтобы ты поправилась, — продолжал он, будто не слыша моей благодарности.

У меня перехватило дыхание. Мне было не так-то просто заговорить вновь, но я попыталась.

— А теперь нам с тобой пора возвращаться. Все эти упражнения вызвали у меня совершенно неприличное чувство голода. Мне кажется, я могу сейчас съесть лошадь.

— Ты, правда, сможешь?

Я протянула ему свою руку.

— Я так устала, что без твоей помощи вряд ли смогу самостоятельно подняться на ноги.

Он с готовностью схватился за мою руку и изо всех сил потянул на себя. Это дало мне возможность взять его за руку. Франческа оказалась не единственным человеком в этом доме, который хотел, чтобы я задержалась здесь подольше. Постепенно я осознавала, как трудно мне будет навсегда распрощаться с Питом. Боже мой, как странно — единственный человек, которому я открыла всю правду о себе, был десятилетний мальчишка.

* * *

Было слишком жарко для шерстяного костюма, поэтому я решила надеть блузу и юбку. Рядом с Франческой, холодной и неприступной в своем бледно-зеленом льняном костюме, я выглядела как простая воспитательница.

После обеда графиня распорядилась подготовить к отъезду Пита, как будто он был вещью. Сейчас он совсем не был похож на того веселого и радостного мальчика, который катался по траве всего лишь час назад. Тесная нарядная одежда заставила его натянуть на лицо непроницаемую маску.

Мы неторопливо спустились к машине, и Альберто поспешил распахнуть перед нами дверцы. Он относился ко мне с таким же почтением и предупредительностью, как к графине. Образ жизни Франчески способствовал развитию совершенно неестественных отношений между людьми — им постоянно приходилось притворяться. Было заманчиво принимать услуги окружающих как должное, особенно если эти люди тебе не слишком приятны. Я обратила внимание на то, что Пит старается держаться как можно дальше от Альберто. Это можно было истолковать скорее не как страх, а как простую неприязнь, но я уже знала: в его истинных чувствах нелегко разобраться постороннему человеку. В машине Пит оказался между мной и Франческой, строгий и молчаливый, напоминающий заводную куклу.

Я не выдержала угнетающей тишины и спросила:

— Когда вы нанимали на работу Альберто, у него были какие-нибудь рекомендации? Надо сказать, я несколько удивлена тем, что вы взяли в свой дом такую малосимпатичную личность.

Пит одарил меня быстрым и внимательным взглядом. Франческа улыбнулась, как будто я сказала что-то забавное. Прекрасно, мне кое-что стало ясно, и я предоставила ей возможность высказаться.

— У него великолепные рекомендации — вы можете даже не сомневаться, Кэтлин, а также совершенно незаменимые качества. Во-первых, преданность. Во-вторых, беспрекословное повиновение хозяину. Он не задает лишних вопросов. Эти его особенности гораздо важнее для меня, чем привлекательная внешность или хорошие манеры. Я не собираюсь расставаться с ним ни при каких условиях.

— Вы хотите сказать, что он умрет за честь семьи Морандини? — иронично осведомилась я.